Кобыла Юлианы и Лихтора нагнала нас.
— Слишком тихо, — протянула разбойница. — Скоро хутор будет и настолько тихо…
Мы двигались молча, лишь глухой топот монстра нарушал эту тишину.
— Даже птиц не слышно, — прошептала Адель через несколько минут.
Я ничего не ответил, вскоре и так все буде понятно.
Спустя четверть часа, Кзар ехавший впереди на своем монстре резко натянул поводья. Страшное отродье зарычало и остановилось. Очень вовремя. Впереди обрыв.
— С ума сойти! Юлиана, мы чуть не свернули себе шею в этом тумане, — бросил Харм. — Почему не предупредила, что впереди обрыв?
Кзар задумчиво смотрел в белое молоко, сложив руки на груди. Разбойница нахмурилась и, спрыгнув с лошади подошла к пропасти, едва различимой.
— Никакой пропасти не может быть. Это равнина, — уверено произнесла она. — Здесь хутор ремесленников.
Я принюхался. Тонкий запах чего-то едкого…
— Запах… — произнес Лихтор, опередив меня. — Это…
— Костры горят, — закончила чародейка.
Все напряженно переглянулись.
— Отойдите подальше, — потребовал маг.
Кзар достал клинок с рукояткой змеи и сделал поперечный разрез на своей ладони. Кровь заструилась по пальцам, падая на землю, ее капли с шипением испарялись. То же самое колдун проделал со второй ладонью.
— Что он делает? — с ужасом спросил мальчишка.
Все заворожено смотрели на манипуляции Кзара, только Юлиана отвлекшись на мгновение прижала палец к губам.
— Тсссс.
Тем временем маг убрал свое оружие обратно в ножны. Кровь продолжалась течь по рукам. Но он не обращал на это внимание, принялся что-то напевать. Это был не урфинский язык. Множество разнообразных гласных, почти переливающаяся песня. Я почему-то был уверен, что это именно песня или молитва. Завораживающий звук гипнотизировал, обволакивал невидимым покрывалом. В какой-то момент все остальной мир покинул нас, слышалось лишь волшебное пение и звук бьющегося сердца, таинственным образом походящий на удары в боевой барабан. Не знаю, что послышалось остальным, но мне показалось, что я падаю в темный бездонный колодец. И переливы вроде становятся более понятными, выделяются слова. Он исполняет ритм вечной жизни, гимн богов. Что-то о безграничной вечности. Бессмертии. Мелодия под которой танцуют свободу. Я со всей силой потряс головой, сбрасывая все это наваждение, возвращаясь в реальный мир.
Черная вечность рассеялась, и сквозь пелену я увидел, как маг раскинул руки и делает ими какие-то замысловатые пассы. Остальные мои попутчики, словно замороженные продолжали бессмысленными взглядами всматриваться в пространство перед собой. Кзар все еще пел, но уже гораздо тише и, как мне показалось, звук шел издалека.
