Хутор Сосновка, куда вскоре после нашумевших событий уехала Александра Леонтьевна с маленьким Алешей, раскинулся в степной глуши, недалеко от небольшой речушки Чагры, впадающей в Волгу. Одноэтажный деревянный дом, сад, пруд, глухие, таинственные камыши, густо росшие на берегу речки, далекая и казавшаяся сказочной заволжская степь, деревенские ребята с их простыми, бесхитростными играми и забавами, хозяйственные заботы отчима и литературные занятия матери — все это с малых лет вошло в жизнь маленького Лели, как в семейном кругу называли Алексея Толстого.
«Я рос один в созерцании, в растворении среди великих явлений земли и неба. Июльские молнии над темным садом; осенние туманы как молоко; сухая веточка, скользящая под ветром на первом ледку пруда; зимние вьюги, засыпающие сугробами избы до самых труб; весенний шум вод, крик грачей, прилетавших на прошлогодние гнезда; люди в круговороте времен года; рождение и смерть, как восход и закат солнца, как судьба зерна; животные, птицы; козявки с красными рожицами, живущие в щелях земли; запах спелого яблока, запах костра в сумеречной лощине; мой друг, Мишка Коряшонок, и его рассказы; зимние вечера под лампой, книги, мечтательность… Вот поток дивных явлений, лившийся в глаза, в уши, вдыхаемый, осязаемый…» — писал впоследствии Алексей Толстой.
Его детство во многом походило на детство всех его деревенских сверстников. Так же, как они, целыми днями пропадал на сенокосе, на жнивье, на молотьбе, убегал с ними на речку, на необъезженных лошадях скакал в ночное. Ничто еще не предвещало в нем таинственного творческого начала, может быть, только более внимательно, чем его сверстники, в долгие зимние вечера вслушивался в рассказываемые знакомыми крестьянами сказки и побасенки, в удивительное русское многоголосье, то скорбное и грустное, то залихватски-веселое и безудержное. Играл в карты и в бабки, дрался, когда ходили стенка на стенку. На рождество вместе с деревенскими ребятами колядовал, на святках ходил в ряженых. А вернувшись домой, любил рисовать или раскрашивать картинки, слушая, как «вотчим» обычно читал вслух Некрасова, Льва Толстого, Тургенева или что-нибудь из свежей книжки «Вестника Европы». Александра Леонтьевна, уставшая после напряженного дня, вязала чулок. А за окном протяжный волчий вой.
Александра Леонтьевна с тревогой ждала решёния суда. И когда узнала, что графа оправдали, очень порадовалась. Как тяжелое бремя с плеч свалилось.
