Дом священника стоит чуть поодаль от церкви. Церковь — строгое здание, дом священника уютно пристроился рядом. Церковь окружена кладбищем, дом священника — садом. С колокольни звонят колокола, из трубы дома поднимается голубой дымок. В саду у мертвых распускаются белые цветы, в огороде у священника зреют овощи. Там кресты, тут садовый гном. И застывший олень. И грибок.
У священника дома чистота, в воздухе ни пылинки. Рядом на кладбище все — пыль и тлен. Священник ведет меня в лучшую комнату.
— Вы присаживайтесь, я пойду принесу вина. — Уходит в подвал, я остаюсь один.
Мне не сидится.
Та картина на стене, я узнаю ее.
Дома у моих родителей висит такая же. Они очень благочестивы.
Это было в войну, тогда я оставил веру в Бога. Было слишком — требовать от подростка, чтобы он постиг, что Бог может допустить мировую войну.
Я все смотрю на картину.
Бог на кресте. Он умер. Мария плачет, Иоанн ее утешает. Темное небо разрезает молния. А справа, на переднем плане, стоит воин в латах и шлеме — начальник римской стражи.
И пока я ее рассматриваю, меня вдруг охватывает острая тоска по родному дому. Хочется снова стать маленьким. Сидеть и смотреть в окошко, когда за ним гроза. Когда гремит гром, барабанит град, когда смеркается.
Вспоминается моя первая любовь. Ее я не хочу больше видеть. Но мне пора домой.
Вспоминается парта, как я сидел за ней и думал, кем хочу стать: учителем или врачом?
Больше, чем врачом, мне хотелось быть учителем. Больше, чем лечить больных, хотелось дать что-то здоровым, хотя бы крошечный камушек для постройки прекрасного будущего.
Небо затянуло облаками, сейчас пойдет снег.
Тебе пора домой!
Домой, туда, где ты родился. Чего ты тут ищешь по белу свету? Работа моя больше меня не радует. Пора домой!
В поисках идеалов человечности
Вино у священника на вкус, как солнце, зато пирог отдает ладаном.
Мы сидим в уголке.
Он показывал мне дом.
Кухарка у него толстая. Сразу видно: должна хорошо готовить.
— Я ем немного, — вдруг говорит священник.
Читает мои мысли?
— Но тем больше пью! — смеется он.
От души рассмеяться у меня не получается. Хорошее вино, я не чувствую вкуса. Начав говорить, спотыкаюсь, запинаюсь, теряю мысль. Что со мной творится?
— Знаю, что вас занимает, — замечает священник. — Вы думаете о тех детях, которые сидят у окон, расписывают кукол и со мной не здороваются.
— Да, о них тоже.
— Кажется вас удивляет, как я угадываю ваши мысли? Но ведь это не трудно, и наш учитель тут в деревне тоже всюду видит только этих детей. Каждый раз с ним спорим, где бы мы ни сошлись. Со мной можно спокойно говорить. Я ведь не из тех священников, которые не слушают или злятся. Я тут следую святому Игнатию, он говорит: «С каждым человеком я вхожу в его двери, чтобы вывести потом через мои».
