— Дженни, — пробормотал он с бьющимся сердцем. — Так я вам нравлюсь?
— Да, Дэвид.
— Дженни… Я знал с самого начала, что так будет… Вы любите меня, Дженни?
Дженни ответила коротким, нервным кивком.
Он обнял её. Ничто в жизни не могло сравниться с упоением этого поцелуя. Он поцеловал её робко, почти благоговейно. Весь трагизм юношеской любви, вся её неискушённость сказались в нежной неумелости этого объятия. Это был самый необычайный поцелуй из всех, которыми когда-либо целовали Дженни. И от необычайности этого поцелуя слеза задрожала на её реснице, скатилась по щеке, за ней другая, третья.
— Дженни… ты плачешь? Так ты не любишь меня? Дорогая, скажи, что тебя огорчает?
— Я люблю тебя, Дэвид, люблю, — зашептала Дженни. — Никого у меня нет, кроме тебя. Я хочу, чтобы ты всегда меня любил. Хочу, чтобы ты взял меня отсюда. Я здесь все ненавижу. Ненавижу. Они относятся ко мне отвратительно. И надоело мне до смерти работать в мастерской. Ни одной минуты не буду больше этого терпеть. Я хочу уйти с тобой, подальше отсюда. Хочу, чтобы мы поженились и были счастливы и… и… все такое…
Волнение в её голосе довело Дэвида чуть не до экстаза.
— Я тебя возьму отсюда, Дженни, как только смогу. Как только сдам экзамен и получу место.
Она разразилась слезами.
— О Дэвид, да ведь это пройдёт целый год! И ты будешь в Дерхэме, в университете, а я здесь. Ты меня забудешь. Я не могу так долго ждать. Мне тошно здесь, говорю тебе. А ты не мог бы сейчас поступить на службу?
Она горько плакала, сама не зная, отчего.
Эти слезы ужасно расстроили Дэвида. Он видел, что Дженни переутомлена и сильно взвинчена; но каждое её всхлипывание отзывалось в нём ранящей болью.
Он стал её утешать, гладил голову, склонённую к нему на плечо.
— Не так уж это долго, Дженни. И не горюй, милая, всё уладится. В крайнем случае я мог бы, пожалуй, и теперь уже получить место. Я уже вполне подготовлен к преподаванию, понимаешь? Я сдал экзамены на бакалавра литературы, для этого достаточно двух лет ученья в Бедлее. Конечно, это ничего не стоит в сравнении с степенью бакалавра филологических наук, но в конце концов, если нужда заставит, я мог бы взять место учителя.
— Правда, Дэвид? — В налитых слезами глазах Дженни была мольба. — О, постарайся! Но как бы ты мог это сделать?
— А вот как… — Он все гладил Дженни по голове и успокаивал её. Только безумие любви могло заставить его продолжать:
— Я написал бы одному человеку из нашего города, который пользуется некоторым влиянием. Его фамилия Баррас. Он может устроить меня куда-нибудь. Но, понимаешь ли…
