Он вышел из комнаты, следом за ним Артур, и через пять минут оба сидели уже в кабриолете и мчались к «Нептуну». Артур набирался духу для разговора с отцом. Десять раз нужные слова уже были на языке — и всякий раз иные. «Да, кстати, папа», — начнёт он. Или просто: «Папа, как ты думаешь…» Или так: «Знаешь, мне вдруг пришло в голову, что…» Это будет, пожалуй, самое подходящее начало. К его услугам всевозможные сочетания и перестановки, можно выбрать. Он уже представлял себе, как говорит с отцом, слышал слова. Но молчал. Это было мучительно. Наконец, к его невыразимому облегчению, Баррас спокойно заговорил именно о том, что тревожило Артура.
— Несколько лет тому назад у нас вышла маленькая неприятность из-за Скаппер-Флетс. Помнишь?
— Помню, папа. — Артур украдкой бросил быстрый взгляд на отца, но тот сидел рядом с ним, прямой и спокойный.
— Скверная история. Я не хотел этого. Кому хочется неприятностей? Но их не удалось избежать. Они мне дорого обошлись. — Он спокойно покончил с этим вопросом, сдав его в архив прошлого, и заключил сентенцией: — Жизнь подчас трудная штука, Артур. Но не следует сдавать позиций ни при каких обстоятельствах.
И через минуту добавил:
— Впрочем, на этот раз никаких неприятностей не будет.
— Ты думаешь, папа?
— Уверен. Рабочие получили тогда хороший урок и за новым гнаться не будут.
Он говорил обдуманно, рассудительным тоном. Он бесстрастно взвешивал аргументы.
— В Скаппер несомненно воды много, но, в конце концов, и Миксен и весь «Парадиз» — мокрые места. Для наших людей работать в таких условиях — дело привычное. Вполне привычное.
От слов отца, скупых, но так много выражавших, волна радостного успокоения хлынула в сердце Артура, смыв все те туманные тревоги и опасения, что мучили его последний час. Все они исчезли, как исчезают, сразу и начисто смытые мощным приливом, шаткие песчаные замки, выстроенные детьми на берегу. Артур изнемогал от чувства благодарности. Он любил в отце эту ясность духа, эту покойную невозмутимую силу. Он сидел молча, остро ощущая присутствие отца рядом. Беспокойство исчезло. Радостное настроение, с которым он встал сегодня утром, вернулось к нему.
Они быстро проехали Каупен-стрит, въехали во двор рудника и прошли прямо в контору. Там нашли Армстронга, который, очевидно, поджидал их, так как он праздно стоял у окна и водил пальцем по стеклу. Когда Баррас вошёл, он обернулся.
— Телеграмма для вас, мистер Баррас. — И через минуту прибавил, показывая, что ему известно важное значение этой телеграммы: — Я подумал, что, пожалуй, лучше мне подождать вас.
