Великого героя, и понять
Я не могу, что значит отдыхать.
Всегда кипит и зреет что-нибудь
В моем уме. Желанье и тоска
Тревожат беспрестанно эту грудь.
Но что ж? Мне жизнь все как-то коротка
И все боюсь, что не успею я
Свершить чего-то! — жажда бытия
Во мне сильней страданий роковых,
Хотя я презираю жизнь других.
Эти искреннейшие юношеские строки охватывают всю жизнь Лермонтова: в них вкратце — вся его биография, но в них же вкратце — и вся история его поэзии.
Основным стремлением Лермонтова в поэзии и жизни было стремление к борьбе, к подвигу «великого героя» — и отсюда же проистекала у него мятежная тоска: из-за невозможности найти в условиях исторической действительности 1830–1840 годов нужный простор для этих подвигов.
Недаром самый образ поэта был для Лермонтова равнозначащ с образом бойца.
Каждой строкой своих произведений, каждым фактом своей недолгой жизни Лермонтов засвидетельствовал свое убежденье в том, что жизнь, достойная человека, это жизнь, отданная на борьбу за высшие цели человеческого бытия, за достоинство человеческой личности, за мудрую смелость мысли и воли, за независимость родины, за свободу и счастье народа, за высокое будущее человека и человечества.
В юные годы (1828–1835) Лермонтов пишет одну за другого поэмы («Исповедь», «Ангел смерти», «Измаил-бей», «Боярин Орша» и др.), драмы («Испанцы», «Люди и страсти», «Странный человек»), роман («Вадим»), героем которых неизменно является гордый и одинокий юноша с мятежной душой, со свободной мыслью, с твердой волей, с чувством неумолкаемого, неутолимого протеста против всего, что есть рабского и насильнического в жизни, в быте людей, в установлениях религиозных и государственных.
В этом молодом герое, который появляется под обликом то испанца времен инквизиции (герой «Исповеди», Фернандо в «Испанцах»), то романтического индуса Зораима («Ангел смерти»), то Арсения, боярского холопа XVI века («Боярин Орша»), то пугачевца Вадима, то московского студента 30-х годов (Владимир в «Странном человеке»), — в этом юноше, умеющем любить и ненавидеть, бороться и страдать, сквозят черты самого Лермонтова, звучит его негодующее слово, кипит его подлинная любовь и ненависть.
Эти страстные юношеские стихи и поэмы Лермонтова родственны творчеству Байрона. В мировой поэзии можно назвать много поэтов, которые испытали на себе влияние великого английского поэта, но нельзя указать другого поэта, который был бы так близок к Байрону, как Лермонтов. Но это близость не подражания, а внутреннего родства.
