И, несомненно, так и было бы. Но тут случилось нечто весьма неожиданное как для самого Карикозова, так и для дамы, готовой его слушать с терпеливой благожелательностью.
Ни он, ни она не заметили, как, громко беседуя между собой, вошла группа офицеров Дикой дивизии. Прямо с поезда - в "Континенталь". Едва успевшие помыться, привести себя в порядок, жизнерадостные, веселые от сознания, что они живы и невредимы после боев и самое страшное уже позади, проголодавшиеся, спустились они в ресторан.
Они увидели Лару и ее собеседника.
- Это еще что за "туземец"? - похрипывающим баритоном полюбопытствовал Тугарин, не могший разобрать со спины, кто сидит рядом с Ларой.
И они двинулись к столу. Карикозов и Лара только тогда заметили их, когда те подошли вплотную.
- Я сказал, что мы приедем! - воскликнул Юрочка.
И только здесь и он, и все остальные узнали фельдшера.
А фельдшер так испугался, что не мог пошевельнуться и сидел истукан истуканом.
Если бы еще он вскочил, как встрепанный, вытянулся, он вышел бы из положения если и не с честью, то хоть кое-как, но то, что он продолжал сидеть, взорвало всех.
- Ты как попал сюда? Пошел вон! - крикнул на него Тугарин.
Этот грозный окрик вывел Карикозова из оцепенения, и он не приподнялся, не встал, а как-то соскользнул и, пригибаясь, рысцою выбежал из ресторана, оставив после себя такой дурной дух, что адъютант Черкесского полка, томный Верига-Даревский поднес к носу надушенный платок
Лара и сконфузилась, и была возмущена выходкой Тугарина.
А тут ингуш Заур-Бек-Охушев с прямолинейностью горца вознегодовал:
- Вот подлец! Клянусь Богом, здесь нельзя оставаться!
- Да, да, нельзя... Перейдем в кабинет! - подхватили все.
- Лариса Павловна, вашу руку, - предложил Юрочка.
В кабинете Лара с гневным огоньком в узких восточных глазах накинулась на Тугарина:
- Как вам не стыдно! Своего же офицера выгонять так... так непростительно грубо? Я бесконечно возмущена вами... я... К изумлению своему Лара встретила кругом не сочувствие, а дружный смех.
Тугарин оправдывался:
- Рубить голову вы успеете, Лариса Павловна, выслушайте сперва. Помилуй Бог, какой же офицер? Он фельдшер!
- А если и фельдшер?
- Дайте кончить! Я вас понимаю. Но будь это порядочный фельдшер, мы сплавили бы его тихо и мирно, не ударяя по самолюбию. Но в том-то и дело, что это дрянь, каналья, мошенник, спекулянт - всё, что хотите. И, наверно, выдал себя вам за офицера, да еще нахально врал о своих подвигах.
