– Помнишь ли ты о запрете? – услышала я тут голос Камки и вздрогнула, хотя ожидала, что вот-вот встречу ее и услышу именно эти слова. Я обернулась – она выходила из леса с другой стороны кручи.
– Помню. Но я принесла много мяса. Этих оленей нельзя было упустить.
Она коротко глянула на мою добычу, и мне не понравился ее взгляд: она посмотрела так, словно та была тенью, которая исчезнет с заходом солнца.
– Да, вижу, – сказала она спокойно. – Но как принять нам этот дар, если он получен с нарушением запрета?
– Это моя добыча! Это только моя добыча, я ни у кого не отбирала ее! – вскрикнула я, испугавшись, что Камка опять велит вернуть мясо. Но она улыбнулась, забрала лук и сказала:
– Поднимайся. Девы уже занимаются. Занимайся и ты, о мясе я позабочусь.
Меня удивило, что она так легко меня отпускает, и быстро послушалась.
Девы остановились, увидев меня.
– Где ты была? – спросила Ак-Дирьи. – Тебя Камка пошла искать. Ты украла ее лук.
– Охотилась, – ответила я.
– Ты? – Очи с удивлением вскинула на меня глаза, но тут же отвела, словно ее это не интересовало. Ее угнетало, что она не зверовала уже очень давно. Я это знала и ответила, чтобы ее не обидеть:
– Не сама. Мне мой ээ помогал.
Все девы с удивлением на меня посмотрели.
– И ты добыла мясо? – спросила Очи.
– Да. Дух выстрелил и убил оленя. Он направил ээ-тай к стреле и попал в цель.
Я видела, что сомнение снедает моих дев. Они не верили мне. Наконец Ильдазка нашлась:
– Мой ээ тонок и не может держать лук в руках.
– Мой тоже, – сказал Согдай.
– Наши духи одной природы, – сказала я. – Если мой может, ваши тоже.
– Нет, – упрямо помотала головой Ильдаза. – Мой ээ говорил, что такого никогда не бывает.
– И мне говорил, – кивнула Согдай.
– И мне, – подтвердила Ак-Дирьи. Очи молчала, на меня не глядя.
– Верно, ты знаешь тайное слово, дающее силу духу, чтобы он обрел плотность живого тела, – сказала Ильдаза.
– Или твой ээ иного рода, – сказала Очи, вдруг сверкнув на меня глазами. – Говорят, ээ-борзы могут обретать плотность, когда для убийства их зовут и поят живой кровью.
– Я не общаюсь с ээ-борзы так же, как никто из вас, – отвечала я, вспыхнув. Волнение охватило меня: девы не верили мне, и я не знала, как им доказать. Нехотя, они вернулись к занятиям, но старались не встречаться со мной глазами.
Только когда мы принялись играть, девы забыли о споре. Но когда Очи была волком, она нагнала меня, повалила на снег и, придвинувшись к лицу так, что я ощутила ее тепло, шепнула с яростью:
