Скрипя снегом, двинулась я вперед. Дойдя до бесснежных камней, остановилась и крикнула в ущелье:
– Царь! Я все еще здесь и жду твоего суда! Принял ли ты мою жертву?
Эхо унесло слова. Ответа не было, и я пошла искать мясо. Я шла и смотрела между камней, но не находила ни кусков, ни головы. Тут сзади меня окликнула Очи. Она показалась мне крохотной возле нашего шалаша, у ног великана-скалы. Я обрадовалась ей, будто не видались давно, и замахала руками.
– Нашла? – кричала она.
– Нет!
– Он принял, царевна! Он принял жертву! – Она начала прыгать, и визжать, и смеяться. – Он принял, принял, принял ее! – вопила она и стала валяться в снегу, потом схватила ком и кинула в меня. Он не долетел, но я засмеялась, побежала обратно, и мы долго, хохоча, кидали друг в друга снежки. Потом я упала, она бухнулась рядом, и мы лежали, шумно дыша, и смотрели в бело-синюю высь.
– Почему мы не отражаемся? – спросила Очи. – Было бы так хорошо, если бы отражались.
– Смешная: мы бы сейчас лежали и сами на себя глядели. А все вокруг знали бы, что мы делаем – отражение издалека было бы видно.
– Да, но и мы бы всех видели. И крикнули бы Камке: ты видишь, он принял жертву!
– Она уже знает.
– Да, она именно так, через высь, на все смотрит. Она сама говорила. И я стану камкой, тоже научусь.
Мы лежали еще и представляли, как высь отражала бы все-все на земле, и мы могли бы видеть: вот мой отец седлает коня и едет в соседские станы, вот наши девы разводят огонь, вот в силки попался заяц и бьется, а вот охотник едет проверять эти силки… Потом, намечтавшись, взяли шкуру и отправились к озеру.
На сердце было хорошо и легко. Снежный лес сверкал, и мы обновляли тропу. Так и дошли до озера, и девы радостными криками встречали нас точно с боя.
Они боролись, но остановились и бросились к нам. Они и рады были, и не верили, что мы живы, даже трогали нас. Только Камка не двинулась с места, сидела у костра, вырезая ножом по деревянной заготовке. Мы с Очи подошли к ней.
– Царь принял жертву, – сказала я. – Всю ночь я ждала его у входа на тропу духов, но он взял мясо, а к нам не пришел.
Камка кивнула и продолжала работу. Завершив узор, она подняла на меня глаза и сказала:
– Ты вернула себе долю. Теперь ты дважды рожденный воин.
Радостью наполнилось мое сердце. Я хотела даже обнять Камку, но, конечно, не двинулась с места.
– Ты тоже родилась нынче второй раз, – обернулась она к Очи. – Но твое наказание другое. Вот, возьми и сожги, – сказала она и протянула ей красный горит с луком и стрелами. – Ты недостойна такого оружия.
