Овчинников нарисовал яркую, но не очень отрадную картину. Отряду пришлось действовать в тяжелых условиях. Обстановка сложная, запутанная. Войска отходили. Дислокация штабов дивизий, корпусов часто менялась. Техническая связь в основном отсутствовала. Она поддерживалась, как правило, через офицеров связи. Нередко приходилось действовать на свой страх и риск. Самым трудным вопросом был взрыв мостов. Преждевременно взорвешь его — на противоположном берегу могут остаться свои войска. Не взорвешь мост — может получиться еще хуже, Фашисты воспользуются им после переправы, будут преследовать наши отходившие войска. Как быть? Ведь мост должен быть взорван, но при непременном условии: когда по нему пройдет последний наш танк, пушка или пехотинец. А кто может подтвердить, что они прошли? Очевидно, общевойсковой командир, наделенный высшим командованием правом приказать взорвать мост. А у него других хлопот хоть отбавляй. В суматохе может и забыть. Вот тут и поступай как хочешь.
— Как же вы находили выход из этого сложного положения? — спросил я. [22]
— В основном находили, — ответил Овчинников.
Он рассказал, что обычно они поступали так: посылали инженерную разведку в передовые части. Командир разведгруппы связывался с командиром батальона или полка, и саперы вместе с подразделениями отходили к мосту. Командиры подразделений пропускали весь личный состав и технику и давали согласие на взрыв моста.
Очень часто взрывали мосты с появлением немецких танков. Для этой цели оставляли обычно 2–3 красноармейцев во главе с сержантом. На больших мостах численность команды достигала до 12 человек, и возглавлялась она командирами взвода или роты. Как правило, взрыв производился под огнем врага. Представьте себе положение саперов: по ту сторону — фашистские танки и мотопехота, а с этой стороны — они, горстка людей. Какими надо обладать нервами, волей, чтобы выдержать до нужного момента!
Овчинников рассказал о таком эпизоде. Сержант Киселев имел задачу взорвать мост под Витебском через реку, впадающую в Двину. Были они вдвоем с красноармейцем Павловым, не знали, что делается впереди, что сзади, где наши, где противник. Слышат лишь отдаленную артиллерийскую стрельбу. Высоко в небе кружат фашистские самолеты. Связи ни с кем нет. Саперы отрыли себе окопчик, чтобы было где укрыться от огня противника. Днем им хоть видно, что там, за мостом, делается. А ночью совсем плохо. Если подойдут к мосту, не разберешь, кто — враг или свой. Всю ночь глаз не сомкнули — до сна ли тут? Сидят, напряженно всматриваются в ту сторону. Проходят автомобили, мелкие подразделения.
