Новость так ошеломила нас, что в первый момент мы не поверили своим ушам. Но затем нас собрал командир полка полковник Федор Степанович Пушкарев и прочитал сообщение [7] о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Окончив читать, Пушкарев призвал всех нас дать отпор врагу и уничтожать его, не жалея ни сил, ни самой жизни для грядущей победы.
Затем выступил заместитель командира полка по политической части батальонный комиссар Фадеев.
— Многие из вас, — сказал он, — уже били немецких фашистов в Испании, японских самураев на Халхин-Голе, сражались на линии Маннергейма в Финляндии. Коммунисты, летчики, штурманы, стрелки-радисты, инженеры и техники, поклянемся, что не выйдем из боя, пока не разгромим немецко-фашистских захватчиков, напавших на нашу Родину!
Над аэродромом и над рекой прогремело многоголосое «Клянемся!»...
Мой экипаж собрался в тени под крылом. Коренастый, загорелый до черноты техник-лейтенант Шаповалов, штурман Николаев, стрелок-радист Швец доложили о готовности машины к боевому вылету.
А вскоре полк получил задачу нанести бомбовый удар по артиллерийским позициям противника западнее города Сокаль.
Бомбардировщики быстро выстроились на старте по три для взлета звеньями, как и отрабатывали раньше. Из кабины своего СБ я посматриваю на командира звена старшего лейтенанта Еремина, прислушиваюсь к гулу моторов. Что-то у него не ладится, упорно не запускается левый мотор. Командир скатывается по плоскости на землю и, махнув рукой товарищам по экипажу, направляется к моему самолету. Его штурман и стрелок-радист, не снимая парашютов, тоже бегут к нам. Еремин еще издали подает руками знак «оставить самолет». И мне, как ни стремился участвовать в первом бою, пришлось вместе с товарищами освободить машину. Не успел экипаж Еремина разместиться в кабинах, как на старт уже вырулила последняя эскадрилья полка.
Отбрасывая упругие вихри воздуха и приминая траву, самолеты тройками устремлялись ввысь. Последними взлетели СБ Еремина и Хозина. Глядя на удаляющиеся самолеты, я и мои товарищи испытывали горечь и обиду.
Вдруг техник-лейтенант Шаповалов тронул меня за плечо:
— Товарищ командир, а вы на Ар-2 летаете? Инженер полка оставил на всякий случай в резерве Ар-2. Бомбы на нем подвешены, пулеметы заряжены, заправлен полностью. [8]
Руководитель полетов майор Архангельский не сразу согласился выпустить одиночный экипаж, который мог стать легкой добычей вражеских истребителей. Но все же дал мне «добро».
