— Окей, давай просто начнем выкладывать свои мысли, которые хотим для песни, — предложила я.
Он выгнул бровь, его пальцы все еще бренчали на гитаре.
— Обычно я работаю не так.
Я натянуто улыбнулась:
— Ну, нам стоит прийти к компромиссу.
— Звучит неплохо. Ты идешь в другую комнату и разговариваешь сама с собой, а я просто напишу песню сам, — сказал он с уверенной улыбкой. О, это не самая смешная шутка.
— Давай напишем песню о парне, который ведет себя, как высокомерный ублюдок, — сказала я.
Он покачал головой с самодовольным взглядом, не впечатленный моей идеей.
В дверь балкона постучали, а затем, секунду спустя, как всегда опрятная, вошла ЛуЭнн с кофейным подносом. Ее волосы были пушистыми и кудрявыми, будто она устраивала званый обед южанам и справилась хорошо. В ее руках был серебряный полированный поднос с чаем и сладостями, искусно сервированными на фарфоровой тарелке.
— Как продвигаются дела с песней? — спросила она с широкой улыбкой, когда перевела взгляд с меня на Джейсона. Ее улыбка погасла, когда она увидела, что мы сидели нахмуренные.
— Действительно неплохо, — соврала я, потянувшись за стаканом воды.
— Великолепно, — сказал Джейсон.
ЛуЭнн приподняла брови.
— Правда? И как далеко вы продвинулись?
Джейсон хмыкнул, а я улыбнулась ЛуЭнн:
— Мы собираемся написать песню о любви, но большую часть песни мне придется писать самой, потому что у Джейсона нет сердца.
ЛуЭнн рассмеялась и покачала головой.
— Хорошо, что есть еще месяц, чтобы написать песню, правда?
— Угу, — промямлила я, когда глотнула воду.
— Спасибо за это, Лу, — сказал Джейсон, потянувшись за кусочком яблока.
— Не за что, — произнесла она, хлопая его по плечу. — Увидимся на ужине, ребята, — сказала она, покидая нас.
Когда дверь закрылась, и я знала, что ЛуЭнн нас не услышит, я снова посмотрела на Джейсона.
— Одного месяца должно быть достаточно, чтобы закончить это, — произнес он, возвращаясь к гитаре. — Конечно, если ты позволишь мне работать одному, я сделаю все за неделю.
Я драматично закатила глаза.
— У твоей дерзости есть мера, или она стандартно установлена на отметки «высоко»?
— Ха, полагаю, ты уже разобралась во мне? — спросил он, когда бренчание его гитары резко остановилось.
Я проглотила ответ, чувствуя, что зашла с нашей игрой слишком далеко.
Когда я не ответила, он встал с кресла и направился к двери, оставив еду, напитки и записи на бумаге позади.
— Этого достаточно на сегодня, — сказал он, не потрудившись оглянуться на меня, прежде чем закрыть дверь за своей спиной.
