Это должно означать: «Да, брат, чистая была работа!»
Но и мы, наверно, получили пару пуль, так же, как и француз, потому что был момент, когда они просвистели дьявольски близко…
Я внимательно осматриваю все вокруг… Ага! Вон одна – в левом крыле… А вон и вторая!… Правда, на расстоянии одного метра… Но зато третья пробоина уже ближе: в обшивке корпуса, у сиденья наблюдателя, с правой стороны, на высоте колен… Чорт возьми! – на левой стороне еще одна дырка, несколько ниже… Значит, я, действительно, был в самом центре обстрела!… Ну, и везет же тебе, Гейдемарк!…
Но где же сидит та пуля, которая оцарапала мне руку?
Я внимательно гляжу вверх и… ощущаю сильный запах бензина.
Чорт возьми! Неужели прострелен бак!…
Я нагибаюсь к сиденью пилота и смотрю на бензиновые часы: они показывают 30 литров.
Значит, все в порядке…
А как обстоит с разносным бензиновым баком?
Я снова вскидываю голову вверх… Да, действительно, наше драгоценное топливо вытекает обильной струей, мгновенно распыляемой сильной воздушной тягой…
Я осматриваюсь с молниеносной быстротой.
Дело дрянь!… Я вижу, что весь корпус и поверхность руля уже мокры от вытекающего бензина…
На все эти наблюдения у меня уходит меньше секунды…
Я наклоняюсь вперед к Энгману:
– Закрыть газ!
Рев мотора затихает, и только через жиклер бензин слегка шипит в цилиндрах – ровно настолько, чтобы клапаны работали, а пропеллер продолжался бы вертеться.
Энгман поворачивается и вопросительно смотрит на меня.
– Разносный бензиновый бак прострелен!
Пилот смотрит вверх и кивает головой.
– Не выключить ли мне и зажигание?
Я размышляю несколько мгновений.
Это, во всяком случае, рискованно: ведь тогда, по всей вероятности, мотор и пропеллер остановятся совершенно, а в воздухе пустить его в ход мы не сможем, – другими словами, мы будем вынуждены сделать где-нибудь посадку…
Но… лучше сесть где угодно, чем свалиться, в дыму и пламени, с высоты 3000 метров, как это случилось пять дней тому назад с командиром северо-восточной эскадрильи…
– Да, выключить зажигание!
Энгман нагибается влево и поворачивает выключатель магнето вниз…
Мотор останавливается, а вместе с ним и пропеллер. Пилот делает рукою жест, выражающий сожаление… Я пожимаю плечами: да, досадно… Теперь нам, наверно, придется спуститься где-нибудь в открытом поле, потому что в воздухе завести мотор нельзя: на этот счет у нас обоих нет никаких сомнений… Впрочем, кроме потери времени, вынужденная посадка не вызовет никаких других осложнений. Зато самая страшная опасность: сгореть живьем – исключена.…
