Я беру его на прицел, отдергиваю в два коротких промежутка рычажок и перегибаюсь через борт. Я успеваю заметить, как оба снаряда все быстрее и быстрее летят на землю.
– Тррах! тррах! – опять трещит, в то же мгновение, направо перед нами…
Но я рад: дело сделано… Хлопаю Энгмана по левому плечу и радостно трясу рукой в зеркале, где пилот ищет мой взгляд.
– Домой!
Затем я быстро выхватываю камеру, которая у меня под рукою, подымаю штору кассеты и жду разрыва бомбы. Вот он: высокий столб черной грязи вырастает из середины лагеря… Я быстро снимаю… Готово!…
За нами вьется дорожка из белых облачков: это – путь по которому мы летели. Они имеют теперь такой милый и невинный вид, эти дымки от снарядов, а ведь порою они несут с собою столько бед!…
Вдруг, далеко позади, на голубом небе обрисовывается черный силуэт: Ньюпор!
Поздно, милейший!…
Мы как раз в эту минуту проскальзываем обратно через фронт… И мы уверены, что Ньюпору нас не догнать, а выстрелом из зенитных орудий, все еще нащупывающих нас, наш самолет не сбить.
И мы радуемся от всего сердца, что поставили на своем…
До восхода солнца еще час…
Бомбы подвешены…
Старший механик высовывает на секунду голову из корпуса самолета.
– Еще три минуты до старта, господин обер-лейтенант.
– Отлично!… Воспользуемся этим, Такэ, и проверим еще раз наш воздушный маршрут.
Через откинутые дверцы мы входим, спотыкаясь, в освещенный ангар и изучаем растянутую на верстаке карту.
– Хотя наше задание, – говорю я моему пилоту, – сводится, главным образом, к воздушной разведке в направлении Авреля, я полагаю, однако, что при сегодняшнем попутном ветре, мы сможем пробраться гораздо дальше внутрь страны. Я укажу вам тогда наш дальнейший маршрут условленными между нами знаками… Мы пересечем фронт у Сарло и полетим вдоль железной дороги до Этре-Элана. Там мы сбросим бомбу на вокзал и повернем на запад… У вас есть какие-нибудь вопросы?
– Нет, господин обер-лейтенант.
– Ну, тогда в путь!
Мы влезаем в корпус самолета. Энгман еще раз пробует мотор: работает исправно. Пока дежурный по аэродрому зажигает костер, который должен облегчить нам ориентировку в течение некоторого времени после старта, мы с гудением взлетаем… Я хлопаю пилота между лопатками, что означает: все прямо к фронту, – и освещаю карманным электрическим фонарем высотомер: двести метров. Потом я бросаю взгляд, на аэродром, чтобы установить, по земле направление на север… Что такое?… В чем дело?! Я ясно вижу, как там, внизу, люди растаскивают головешки костра. Пламя быстро уменьшается, и уже через несколько секунд последние дрожащие отблески его исчезают во тьме… Что это значит? Ведь я приказал, чтобы полчаса, по крайней мере… И вдруг замечаю на блестящей поверхности правого крыла самолета… яркий отсвет огня зенитных орудий!…
