дал. И вот теперь мне представлялся случай встретиться
с ними лицом к лицу. Легко понять мое волнение, мое не
терпение завести знакомство со столь необыкновенными
людьми.
Все население нашей баржи уже знало о присутствии
«политических». Весть об этом разнеслась с быстротой
молнии. Я бросился к отцу и поделился с ним своей но
востью. Отец приподнял голову от каких-то записей, ко
торые он делал, и спокойно сказал:
— Да, с нами идет партия «политических» в двена
дцать человек.
В лице его при этом скользнуло какое-то особое выра
жение, но он не прибавил ни слова и вновь углубился в
свою работу. Тем не менее по жестам, тону и виду отца,
когда он говорил, я сразу понял, что отец очень заинтере-
Н а м е т к а—длинный и тонкий деревянный шест с отмеченными
на нем четвертями или футами, с помощью которого делаются промеры
глубины воды на мелких местах.
99
сован нашими необыкновенными пассажирами, — больше
того, что он относится к ним с скрытой симпатией.
В тот же день я увидел «политических». После обеда
все они вышли на свою забранную железной решеткой
палубу и расположились тут отдыхать. Я прилип к решет
ке с наружной стороны и старался не пропустить ни одно
го их жеста или движения. Партия действительно состоя
ла из двенадцати человек, из которых одиннадцать были
мужчины и одна женщина. У меня не сохранилось в памя
ти ни их имен (много позднее отец мне говорил, что неко
торые из них были нелегальные, шедшие в ссылку под
чужими фамилиями), ни каких-либо иных данных, позволяю
щих сделать заключение о том, кто были эти «политиче
ские». Повидимому, все они являлись эпигонами народни
чества и несколько критически относились к быстро
крепнувшей тогда социал-демократии. По крайней мере,
я несколько раз слышал, как, разговаривая между собой,
«политические» что-то с усмешкой говорили о «фабричном
котле» и «выучке у капитала». Больше всего меня заинте
ресовали двое — женщина и высокий седой старик, кото
рого я мысленно окрестил именем «дедушка». Женщина,
которую звали Зинаидой Павловной, была настоящей «хо
зяйкой» этой партии. Ей было лет за сорок, она носила
арестантский бушлат, говорила резко, четко, точно давала
приказания. Красивой назвать ее было нельзя, но в ее
смуглом выразительном лице с умными насмешливыми
глазами было много силы воли и энергии. «Дедушка»
представлял полную противоположность Зинаиде Павловне.
Он весь был мягкость и доброта, любил всех мирить и всем
говорить что-нибудь приятное. Рассказчик «дедушка» был
