она была перенесена на ее левый берег. Около крепости
постепенно вырос «форштадт» с населением из «пехотных
казаков», мало-помалу превратившийся в небольшой город.
Маленькие деревянные домики в беспорядке расползлись
по обеим сторонам Оми. Обитатели их занимались хлебо
пашеством и ремеслами. Историки утверждали, что в тече
ние всего XVIII века Омская крепость играла крупную
роль в деле продвижения русского влияния в глубь запад
носибирских степей, и нет оснований им в этом не верить.
Те же историки рассказывали о жестоких нравах, господ
ствовавших здесь «во времена оны». Так, например, в се
редине XVIII века пост командира «сибирского корпуса»,
имевшего свою ставку в Омске, занимал некий немец
Фрауендорф. Это был человек диких страстей и палочной
философии. Больше всего Фрауендорф любил наводить
террор на «вверенное» ему население. Он часто появлялся
на улицах Омска: в сопровождении военных слуг с плетя
ми в руках. Если кто-нибудь из встречных обывателей
почему-либо не нравился Фрауендорфу, он останавливался
и бешено кричал: «Бей до смерти!» Свита командира не
медленно набрасывалась на несчастного, и начиналась
беспощадная экзекуция. Случалось, что за одну прогулку
Фрауендорф обрушивал подобные истязания на десятки
людей. В том же стиле были и тогдашние педагоги —
попы и дьячки, обучавшие детей грамоте. Об одном из
них — протопопе Петре Федорове — сохранилось даже
письменное свидетельство, что учеников своих он «держал
строго и всех переувечил бесчеловечно».
В дни моего детства о воинственном прошлом Омска
напоминали лишь немногие руины. Стены форта давно
осыпались, валы заросли травой и кустарником, во рвах
не было ни капли воды. Кое-где торчали полузасыпанные
землей старые, ржавые пушки, да в одном месте сохрани
лись тяжелые, каменные, выкрашенные в желтую краску
ворота, на которых можно было прочесть сделанную
крупными буквами надпись: «1792 год». Но в мое время
назначение крепости было иное: она теперь была перепол
нена казармами и различными военными учреждениями.
3 7
В ее старинных, узких улицах жили также офицеры стар
ших рангов. Поэтому слово «крепость» произносилось в го
роде с известным почтением, и если кто-нибудь говорил,
что он «живет в крепости», то на него смотрели как на су
щество высшего порядка.
Для нас, мальчишек, «крепость» имела особую притя
гательную силу. Ее рвы и валы, расположенные как раз
напротив здания мужской гимназии, являлись любимым
местом наших игр, проказ и боев, Сюда мы мчались в ча
