три мальчика и две девочки. По возрасту получалась на
стоящая лесенка: промежуток между смежными ступень
ками—два года. Я был самый старший, и между мной и
самым младшим братом, Михаилом, разница была в восемь
лет. Дом наш всегда был полон детской возни, детских
33
проказ, детских смеха и слез. Жили мы дружно, и роди
тели всех нас держали очень «ровно»— не было ни лю
бимчиков, ни пасынков. Однако разница в годах сильно
сказывалась. Когда я кончил гимназию, Михаил только
поступил в приготовительный класс, а младшая сестра, Ва
лентина, еще была первоклассницей. Другой мой брат,
Анатолий, от природы одаренный талантом художника, но
впоследствии ставший врачом, был несколько ближе мне
по годам, и с ним в детстве я больше играл и вообще
больше общался. Однако наиболее тесные отношения су
ществовали между мной и старшей сестрой, Юлией, кото
рая была всего лишь на два года моложе меня. Девочка
она была болезненная, но с глубокой душой и мягким,
благородным характером. Практической сметки, уменья от
бивать удары, которых всегда так много посылает дейст
вительность, в ней было очень мало. Эти качества наложи
ли свой отпечаток на дальнейшую жизнь Юленьки (как мы
звали ее в семье). Тогда, в детские годы, я был дружен с
Юленькой и позднее, ближе к окончанию гимназии, много
с ней читал, разговаривал, делился мыслями и чувствами.
Должен, однако, прямо сказать: мои братья и сестры не
играли и не сыграли в моей жизни особенно крупной роли.
В детстве тому мешала слишком большая разница в годах.
Потом же, когда, с окончанием гимназии, я «вышел в
жизнь», мне просто редко приходилось с ними сталкивать
ся и встречаться: условия тогдашней революционной рабо
ты очень быстро сделали меня «отрезанным ломтем» для
семьи.
Когда сейчас мысленно я восстанавливаю перед
своим духовным взором образ моих родителей, мне боль-
ше чем когда-либо бросается в глаза, что по своему про
исхождению, воспитанию, умственному складу, обществен
но-политическим настроениям они являлись типичными
представителями той своеобразной социальной категории,
которая известна в нашей истории под именем р а з н о-
ч и н н о й и н т е л л и г е н ц и и и которой суждено было
сыграть такую видную роль во второй половине прошлого
века. Недаром мои родители с ранних лет привили мне лю
бовь к таким писателям, как Некрасов, Салтыков-Щедрин,
Добролюбов, Писарев. Недаром в нашей столовой на эта
жерке в красивых переплетах стояли полные собрания со
чинений Гейне, Шиллера, Байрона, Шекспира. Недаром мой
