сомкнутым строем. В этом было их преимущество. Стремясь использовать его, они ринулись на
разомкнутый строй республиканцев. Однако наши летчики не растерялись. Быстро сориентировавшись, они начали пристраиваться к первому же замеченному своему самолету, образуя звенья.
...Дуглас по номеру на борту узнал Копца. Иван отбивался от наседавших на него трех «Фиатов». Резко
кинув машину в пике, он дал очередь, и один из «Фиатов», оставляя за собой черные клубы дыма, отвалился. Но в то же время Дуглас заметил падающего на него сверху «Хейнкеля». Он успел вовремя
развернуться, но фашист не отставал, стремясь зайти к нему в хвост. Это, видимо, был один из тех асов, что не летают в общем строю, а курсируют над всеми, выискивая себе добычу.
«Ну, ладно. Посмотрим, что у тебя выйдет», — подумал Дуглас и вошел в вираж. «Хейнкель» последовал
за ним. Неизвестно, успел ли фашист понять свой промах, потому что в ту же минуту у него на хвосте
сидел «И-15» Дугласа, а еще через мгновение все было кончено. [65]
Дуглас мастерски использовал превосходство своей машины в маневренности.
Два сбитых самолета в одном бою! Есть от чего быть взволнованным. Правда, Дуглас старается всячески
сдержаться, ничем не выдать своих чувств. Но Сергею Колесникову, сменившему Тархова на посту
командира «И-16», все понятно. Его сухое, резко очерченное лицо освещает мягкая улыбка.
— Неплохо дрались, — говорит он.
— Вроде бы, а все-таки, знаешь, не очень радостно на душе. — Дуглас задумался. — Уж очень как-то
случайно все вышло...
— Случайности в нашем деле немало значат, — сказал Колесников. — Заметить, что у Ивана на хвосте
сидят «гости», можно было немного позже, и ему пришлось бы худо. Да и вы могли на секунду позже
увидеть своего «Хейнкеля».
— Вот-вот...
— Вообще-то, это надо предвидеть.
— Значит, надо менять тактику. . — подытожил Дуглас.
К ним подошел Копец.
— Выручили вы меня, — сказал он, обращаясь к Дугласу.
— Ладно, сочтемся. Вот мы, знаешь ли, хотели с тобой посоветоваться. — И он рассказал ему о разговоре
с Колесниковым.
К их удивлению, Копец слушал с совершенно невозмутимым выражением лица, будто давно ожидал
этого разговора.
— Та то ж ясно, как божий день, — сказал он. — Нельзя в небе каждому быть самому по себе.
— Положим, мы и так всегда друг за друга стоим, — заметил Колесников.
— Да я не о том, — возразил Копец. — Мы всегда, [66] стремимся на выручку товарищу, но бой-то ведем
в одиночку. А ты представь себе, Сережа, как бы ты вел бой, если б знал, что у тебя хвост прикрыт.
