обвинял, сам себе он скидок не делал. Знал, что все-таки виноват. Виноват, что, быть может, не
предусмотрел всего, а командир обязан быть втрое зорче. Думал, что можно перескочить через
второстепенные на первый взгляд кое-какие летные упражнения, чтобы поскорее взяться за главное —
боевую подготовку. Ведь так неспокойно стало в мире...
А утром снова аэродром.
— Товарищ комбриг, — окликнул его техник Плоткин, — готово!
— Что готово?
— О чем говорили.
— Электрифицировали старт? Молодцы! Ну показывайте, что вы там придумали...
На старте Смушкевич не увидел привычных фонарей «летучая мышь», которыми в ночное время давался
сигнал к взлету. В бригаде давно думали над тем, как избавить летчиков от них. Малейшая
неосторожность с огнем грозила бедой. И вот теперь Плоткин показывал комбригу стартовый светофор.
Кнопки, провода, лампочки — все просто и безопасно.
— Это то, что нам нужно, — сказал комбриг, осмотрев прибор. — Только вот что... Надо сделать так, чтобы о нем знали и соседи. Мы ведь монополии устанавливать не собираемся. Верно?
— Точно, — обрадованно согласился Плоткин.
— Ну вот и отлично. Подготовьте быстренько описание с чертежами. Пошлем в округ. [30]
Витебский светофор приняли во всех частях Военно-Воздушных Сил.
«Награждаю старшего техника Плоткина за проведенную большую рационализаторскую работу в
бригаде и изобретение светофора для ночного освещения старта...»
В Москве, в квартире на Гоголевском бульваре, этот отпечатанный на машинке приказ комбрига
Смушкевича и по сей день хранят как драгоценную реликвию.
Неподалеку от аэродрома в старинном парке на берегу Двины стоял особняк. Раньше он принадлежал
какому-то графу. Смушкевич давно уже поглядывал на него. Ведь это было идеальное место для
задуманного им ночного санатория. Оставалось только убедить окружном и горсовет передать его
летчикам.
Машина, в которой Смушкевич направлялся в город, вдруг резко затормозила. Видно, опять забарахлил
мотор.
— Надолго? — он посмотрел на огорченного шофера и понял, что, видно, надолго. — Ну, не
расстраивайтесь. Погода сегодня отличная.
Он любил ходить пешком. Такие минуты выдавались редко. Можно спокойно, не торопясь, подумать.
Ходил широким легким шагом, чуть наклонясь вперед. Походка осталась от того времени, когда работал
грузчиком. Сколько лет прошло, а держится походка... Да и сила тоже. Он мог не спать несколько ночей
кряду, вызывая удивление всех. И всегда оставался бодр и свеж. Здоровыми, бодрыми хотел он видеть и
