Опытные глаза моряка мгновенно сказали ему, что именно он видит и чем это, в конечном счете, может грозить его кораблю.
- О господи, что же это такое, ваша милость, - произнес он, устремляясь к борту.
- Я думаю это парус, - сказал Лайвен. - Для чайки он слишком долго находится на одном месте.
- Да, это и в правду парус, - выговорил капитан. Он вдруг неожиданно задрал голову и заорал: - Эй, кто там сегодня в вороньем гнезде?! Три вахты на камбузе!
- В чем дело, капитан? - донеслось сверху, - Разве я проспал обед?
- Ты проспал пиратов, идиот! Пять вахт на камбузе, и чистить днище на стоянке!
Наверху, поняв, куда ветер дует, замолчали.
- Почему ты думаешь, что это пираты? - осведомился Лайвен, когда капитан вернулся с небес на палубу.
- А кто же это по вашему, ваша милость? Какой еще корабль может погнаться за честным торговцем в эти воды?
Лайвен бросил беглый взгляд на море. Воды казались ему самыми обыкновенными. В отличие от берегов.
- Скажи, капитан. Ты везешь что нибудь ценное?
- Ни чего подобного. У меня в трюме кое-какие остатки от последней торговли и немного золота в рундуке...
- Ну? - сказал Лайвен.
Капитан помолчал, соображая.
Действительно, - выговорил он, наконец. - Даже пиратам нечего здесь делать - у меня нечего брать. Но тогда я ни чего не понимаю...
Он посмотрел на Лайвена и в его глазах мелькнула тень догадки.
- Ну что ж, - проговорил Лайвен, - Я втянул вас в это дело, так я же буду и защищать.
- Так это за вами погоня, ваша милость!.. - капитан прикрыл рот рукой, словно испугавшись смысла сказанного. Встреча с пиратами была бы для него гораздо привычнее.
- Боюсь что так. Подождем немного. Если этот корабль завтра не отстанет, я займусь им.
- Вам виднее ваша милость. Но... Он не закончил фразы, но по - качал головой с очень красноречивым видом.
- С вашего разрешения я сделаю кое-какие приготовления... - проворчал он и скрылся в своей каюте. Вскоре он появился опять, на этот раз вместе со своим помощником и штурманом. Заголосила дудка боцмана, и на судне тотчас поднялась суета.
Через несколько минут Лайвен сообразил, что за приготовления имел в виду капитан.
На палубе появились четыре небольшие катапульты, и с ними стойки со стрелами метровой длинны, оснащенными разными хитрыми наконечниками. У большинства это были хрупкие сосуды из какой-то породы орехов - диковинок противоположного полушария, - в которые наливалась легко воспламеняющаяся смола того же дерева. Вдоль древка такой стрелы тянулся фитиль, который поджигали перед выстрелом, и который в свою очередь поджигал смолу, когда орех разбивался о палубу или борт вражеского судна. Другие стрелы были просто заостренными, рассчитанными на поражение живой силы противника. На третьих наконечники имели сложную систему крючьев и шипов, а древко было обмотано веревкой, пропитанной все той же смолой. Короткий фитиль зажигал такую стрелу во время полета, и когда она застревала в снастях или цеплялась за паруса, остановить пожар было очень сложно. А сами паруса противник терял почти наверняка, что практически отдавало его в руки удачно выстрелившего соперника.
