После спектакля я возвращался домой очень поздно. Ночь была дьявольски темная - хоть глаз выколи.
То ли под влиянием только что сыгранной пьесы а злополучного выстрела боевым патроном, то ли под впечатлением распространившейся с вечера новости об убийстве пробравшимся в соседнюю станицу белобандитом своего зятя, секретаря местной партячейки, то ли, наконец, просто из-за тьмы кромешной и пустынной улицы, но я вдруг почувствовал какую-то неловкость и даже настороженность. Около моего дома заметил из-за изгороди тени каких-то людей, молча сидевших на крыльце. Я никогда не был трусом, но здесь что-то во мне екнуло. В мыслях промелькнули подбрасываемые нам, комсомольцам, анонимки, в которых на разные лады нам угрожали и требовали: «Москали, убирайтесь в свою совдепию, иначе мы с вами расправимся и живыми не выпустим». Во всяком случае, тогда я впервые упрекнул себя за беспечность и за то, что не носил с собой револьвера, как это делали большинство ревкомовцев.
Решение пришло тотчас же: идти вперед, готовым ко всяким неожиданностям. Только не подавать виду, что струсил. Иначе какой же я комсомолец!
Как только проскрипела отворяемая калитка, сидевшие на крыльце встали. Их было четверо. При моем приближении хрипловатый мужской голос спросил:
- Это не вы Соколов?
- Я.
Ответ прозвучал глухо.
- Мы до вашей милости. Не взыщите, что прямо домой да в такой поздний час. Решили дождаться, хоть до утра… [45]
Я насторожился: начатый разговор мог служить маскировкой. На улице ни души, в хате темно, не ждут. В надежде, что кто-нибудь из Мелеховых услышит и в случае чего успеет прийти на помощь, я, на ходу громко постучав по ставне, нарочито громко сказал:
- Да… поздновато. А в чем дело?
- Это мой сынок и его невеста, а это мать невестина - Наталья Ежова, из Березовской. Женить хотим. Уж пожалуйста. В долгу не останемся…
- В чем же дело? Пусть и женятся на здоровье. Попируем. Не ночью же женить! Завтра приходите в ревком, и все в порядке будет. Могут прийти и одни - не маленькие. Что еще вас беспокоит?
- Так-то по-законному должно и быть. Вчера они у тебя… у вас, значит, были, а вы отказали. Мы уж и с батюшкой на завтра договорились, а тут - на, пропасть какая, нет разрешения, или - как там по-вашему - легистрации какой-то…
В темноте узнать кого-либо из ночных посетителей было невозможно, но я сразу вспомнил, что вчера действительно отказал в регистрации брака по самой простой причине: жениху только что минуло семнадцать, а невесте не хватало двух недель даже до шестнадцати. При этом показалось особенно странным, что жених и невеста стоят и упорно молчат (как воды в рот набрали), а пришедшие с ними две матери, будущие свекровь и теща, буквально неистовствуют, с пеной у рта требуя, чтобы разрешение на брак было все-таки выдано. Дело дошло даже до угрозы жаловаться на меня.
