- Хорошо летать можно только на хороших машинах. А у нас - гробы.
Неприятно было Баранову услышать это из уст командира, ответственного за технику. Тихо спросил:
- Кто нам даст хорошие, новые самолеты?
- Дать не дадут, а продать могут, - отпарировал инженер.
- Вы так полагаете? Нуте-с, - Баранов облегченно вздохнул, радуясь, что подавил вспышку гнева. - Заокеанскому дяде поклониться? Так президент Кулидж до [100] сих пор не желает признавать, что мы с вами, как государство, существуем. Может быть, послать купцов к английскому премьеру Чемберлену? Кто и ради чего будет продавать Советам самолеты? Подумайте!
Собрание молчало.
- Сами будем строить. Своим умом и своими руками. А пока нужно учиться на тех машинах, какие есть. Вот Чкалов и доказал, как можно на них летать. Только не поймите меня, будто я призываю всех равняться по Чкалову. О другом речь идет.
Он выдержал паузу, чтобы сосредоточиться на главной мысли:
- За минувшие два дня я наслышался туг всякого: о полетах - отчаянных, рискованных, опасных. Скажите, товарищи коммунисты, вас не беспокоит судьба летчика, в душу которого пробрался страх?
- Как это узнаешь? - спросил военком эскадрильи. - Кто из летчиков в этом признается?
- Мне легко ответить на вопрос - кому летчик в этом признается? Вам! Летчик не должен стыдиться такого признания своему комиссару. А комиссар объяснит ему, что страх перед еще не изведанной фигурой высшего пилотажа - чувство естественное. Но только, подавляя это чувство, люди совершенствуются, идут к прогрессу. Только бесстрашные люди создадут сильную авиацию, совершат изумительные полеты. Подрастут наши ребята - те, кто наизусть разучивают сейчас песни о гордом буревестнике и смелом соколе… Ладно! - оборвал он себя. - Помечтаем в другой раз.
Но тут Баранов уловил оживление среди слушателей и заинтересованно спросил:
- Есть другие мысли? Другие соображения?
И снова откликнулся инженер эскадрильи:
- Есть, товарищ начальник. Риск, он ведь всякий бывает. Чкалова наказали за то, что он вопреки благоразумию бессмысленно рисковал. Так?
- Нет, не так! Я уже сказал, что эксперимент Чкалова имел определенный смысл. Я осуждал выбранный им способ и сам факт нарушения дисциплины.
- Допустим, - неохотно согласился инженер. - Но всякий эксперимент есть исключение из общего правила. А в народе говорят: «Тише едешь - дальше будешь» и «По одежке протягивай ножки». На данном этапе [101] мы признаем отставание нашей техники от зарубежной. Надо считаться с реальными возможностями. Вот когда наладим авиационное производство, подготовим кадры - тогда перейдем к следующему этапу. А у нас как получается? Ресурсы минимальные - программа максимальная. Работаем на крайнем пределе. Отсюда нервозность, неуверенность и опасение: как бы чего не вышло! Я высказываю личное мнение…
