Все эти мысли молниеносно пронеслись в голове Каллоша, но когда он заговорил, то и голос, и поведение его выдавали кротость. Он корил себя за эту слабость. Итак, ему тоже привили в свое время эту позорную услужливость. Двадцать лет, проведенные в министерстве писарем, дают себя знать, его сын прав, когда обвиняет отца в раболепии.
— Что вас привело к нам, сэр? Пожалуйста, садитесь.
— Спасибо, — холодно отказался Голубь. — Я хотел кое о чем спросить. — Скрестив руки за спиной, профессор начал ходить по комнате, как во время лекции в аудитории. Каллош смущенно хлопал глазами. Он рассматривал серый, хорошо сшитый костюм ученого, его белоснежную поплиновую рубашку, галстук с мелким узором, туфли с острыми носками, на которых ярко отражался свет утреннего солнца.
— Знаю, что дело, о котором я хочу говорить, не входит в мою компетенцию, — доносился до Каллоша голос ученого. — Но я хотел бы иметь ясную картину. За что, собственно, исключили Красная? Что вы мне можете об этом сказать?
Каллош сразу догадался, зачем пришел профессор. Он даже предполагал, что ученый будет ходатайствовать за Красная… И все же теперь он заколебался. Что ответить? Со вчерашнего дня несколько раз возникало у него сомнение, правильно ли он поступил. Может, решение было слишком строгое? Но каждый раз Каллош отмахивался от этих мыслей. Классовая борьба требует твердости. Социализм нельзя построить, проявляя снисходительность. Может ли он взять на себя такую ответственность? А что если Краснай действительно шпион? Нет. Пусть лучше пострадает один человек, чем все общество. Даже один шпион может нанести много вреда. Он где-то читал высказывание Наполеона о шпионах. Даже записал цитату в тетрадь. «Высказывания великих людей», — написал на тетради и старательно изучал записанные высказывания. А вот теперь ни за что не может вспомнить! А жаль, потому что это было очень точное выражение. Однако это не имеет значения. Его поставили на этот ответственный пост для того, чтобы он оберегал государственные интересы. И Каллош должен проявлять особую бдительность! Это будет лишним доказательством, что он порвал со средой, из которой вышел. Каллош твердо выскажет свое мнение Голубу, не побоится его.
— Дело в том, товарищ профессор, — сказал он наконец, — что Краснай допустил грубое нарушение правил…
— Не написал в своей биографии, где его отец? — перебил ученый.
— Да…
— Но этот парень не имеет ничего общего с отцом. Надо было тщательно изучить обстоятельства, и все выяснилось бы. Это еще не повод, чтобы исключать человека! Этот юноша не просто обыкновенный студент, он талантливый, подающий большие надежды и уже сейчас более подготовлен, чем некоторые ассистенты…
