Она крепче сжала руль. Она обычно не придавала особого значения своим столкновениям со смертью, но в этот раз смерть подкралась слишком быстро. Если бы она в тот момент не оказалась на улице, спасая рыбешку, которой среди ночи решил перекусить Элистер, они бы оба погибли. Выпаривание и огонь были верными способами лишить ее жизни. Ее несчастный пруд и без того вскипятили.
Нинон заставила себя думать о настоящем, стараясь очистить и успокоить мысли. Сильных переживаний следовало избегать. Казалось, они срабатывали как приманка, притягивая к ней врага, если тот оказывался поблизости. Прежде удавалось сдерживать свои чувства, но с каждым днем сознание все меньше подчинялось ей. Она не могла рисковать, оставляя за собой ментальный след, по которому он смог бы ее отследить, — тем более сейчас, когда она более-менее точно знала, куда направляется. Она тщательно следила за тем, чтобы не оставить никаких электронных или бумажных зацепок для Сен-Жермена или кого-то еще, кто последует за ней, поэтому не пользовалась ни кредитной карточкой, ни депозитной, ни сотовым телефоном. Но были и другие способы выйти на ее след.
— Извини, понимаю, что это банально, но что поделаешь. Мне нужно выбрать тебе новое имя, согласен? Как насчет Коразон? — спросила она, и лишь потом поняла, что в уме уже так его называла. — Оно довольно милое и станет для тебя отличной маскировкой. Не нужно быть таким щепетильным в вопросах пола.
Кот закрыл глаза. Он не был сентиментален, поэтому ему было глубоко безразлично, как называет его хозяйка, лишь бы она регулярно кормила его и почесывала под подбородком.
Нинон все понимала и не судила строго. Даже будучи ее самым близким другом, кот оставался животным с животным восприятием мира. Он нуждался в крове и пище, а также в физическом проявлении привязанности. Она же не была так проста. Больше не была. Уже долгое время, с момента обретения бессмертия, ее мучил очень непростой вопрос: была ли она лишь разумным животным, которое то и дело озаряли проблески духовности, или одухотворенным созданием, которое послано на землю, чтобы приобрести земной опыт, прежде чем начать новую жизнь? Если верно последнее, то она явно просчиталась, позволив отцу своего врага продлить ей жизнь с помощью прометеева огня. Как же может перейти в следующий мир тот, кто не может умереть в назначенный час?
Не в ее правилах было долго горевать над жизненными неурядицами и посыпать голову пеплом. Она была полностью согласна с Шарлоттой Бронте в том, что сожаления отравляют жизнь, и старалась не испить из этой чаши. Но ненависть, которая не угасла и во втором поколении и будет существовать еще долго — ненависть достаточно сильная, чтобы толкнуть человека на многочисленные убийства и даже причинение вреда коту, — разве это не веский повод на секунду призадуматься и, возможно, еще раз пересмотреть жизненные приоритеты?
