Она говорила с нежностью и теплом, и я готов был поклясться, что чертов кот при этом довольно ухмыляется. Это животное выводило меня из себя. И меня не интересовало дальнейшее развитие этой темы.
— Надеюсь, он не будет против, если я стану тут отираться, — произнес я с образцовым, как мне показалось, спокойствием.
— Думаю, не должен. Элистер, в смысле Коразон, — очень самоуверенный кот.
— Элистер? Значит, твой кот тоже путешествует под вымышленным именем? — Не знаю почему, но меня это потрясло.
— Конечно. У котов всего девять жизней — на каждую по новому имени. К тому же пока Сен-Жермен вроде бы не узнал клички моего кота, хотя кто его знает, что ему может быть известно, а что нет. Это важно, ведь имена обладают силой. Кстати, на самом деле у Элистера не черная окраска. Мы с ним часто прибегаем ко всяческим уловкам по изменению внешности. — Тут она повернулась ко мне и загадочно улыбнулась. Улыбка очень напоминала ту самую, «фирменную», универсальное средство для обезоруживания мужчин, с намеком на «ручную» работу, но я чувствовал, что на этот раз это было совершенно искренне. — Я бы понравилась тебе в образе блондинки?
— Я думаю, больше всего ты мне понравишься, когда примешь ванну. Мы с тобой сейчас далеки от весенней свежести.
Это все, что я мог сделать, чтобы удержаться и не сболтнуть глупость, как, например, то, что я полюбил бы ее даже шестирукой марсианкой с зелеными зубами. Даже в дорожной пыли и с осунувшимся от усталости лицом она была более чем просто красива. Это влечение было столь же чувственным, сколь и эмоциональным, но она говорила не о том. У меня возникло ощущение, что мы с ней далеки от разговоров подобного рода. Я не знаю, что творилось у нее в голове, но, видя ее реакцию на упоминание о детях и обрывки мыслей о браке, когда Д. 3. находился у меня в голове, готов был поспорить, что у нее и в мыслях нет радужного «жили они долго и счастливо и умерли в один день». По крайней мере, пока. Она испытывала ко мне физическое влечение и нуждалась во мне как в союзнике, с которым можно вместе преодолеть трудности. О чем-то большем она не задумывалась.
Я напомнил себе о том, что страсть, настоящая страсть, может выступать в роли жестокого надсмотрщика. Когда нужно, она сделает вас безумным, сделает храбрым. Но помимо всего прочего, может сделать слепым. Нинон правильно делала, что старалась не терять остроту зрения. Мне тоже нужно следить за собой. Очень глупо на моем месте перепутать похоть с потребностью любви. В конце концов, любовники приходят и уходят, а зло остается. Это к слову о приоритетах.
