Плача и завывая, неудачливый убийца выдавил:
— Морган! Морган Белоглазый!
— Умница. Вот видишь, все просто, — потрепал Кинби парня по щеке. Но руку не выпустил.
— Вопрос второй. Кто приказал стрелять в лейтенанта Марино? — и детектив поплотнее обхватил безымянный палец пленника.
В ушах у Кинби уже слегка звенело от запаха свежей крови, хлещущей из оторванного пальца. Звуки, цвета, запахи… Все вокруг стало невыносимо ярким и громким. Кричал запах крови, переливался жемчужной белизной осколок кости в оправе из ошметков кожи, страхом и подлостью воняли звуки, исторгаемые стоящим на коленях существом.
— Морган! Он! Он заказал, чтобы в тебя, но когда легавая рядом будет. Чтоб если подфартит, то и сучку тоже.
Задумчиво посмотрев на «лисьего», Кинби отпустил его ладонь и парень свернулся калачиком на ковре, плача и баюкая искалеченную руку.
— Так. Еще один вопрос. — толкнул детектив носком ботинка тело, свернувшееся на ковре в позе зародыша. — Ты и приятель твой, откуда?
— Из Залива. Нас Морган оттуда выписал, — простонал парень.
— Угу. Чудненько. Я так и думал, что не местные, — кивнул Кинби и опустился перед «лисьим» на корточки.
— Знаешь что? — прошептал он почти ласково, глядя в полные страха и надежды глаза. — Ты честно ответил на мои вопросы. Это хорошо. Но ты стрелял в лейтенанта Марино. И ты посмел назвать ее сукой.
Глаза Кинби превратились в два колодца абсолютной пустоты и парень понял, что сейчас умрет.
Он открыл рот, пытаясь закричать, неловко забил ногами, пробуя отползти. Он очень хотел, чтобы кончился кошмар и снова вернулась привычная жизнь, в которой он был крутым и должен был жить вечно, но Кинби оборвал эти попытки, вырвав неудавшемуся киллеру кадык.
Дождавшись, когда умирающий перестал клекотать и дрыгать ногами, Кинби перевел взгляд на торговца машинами. Забормотав невнятное, тот попытался закрыться руками, надеясь слиться со стеной. Толстяк так и не понял, как это получилось — вот Кинби стоит над трупом в центре комнаты и смотрит на расползающееся бурое пятно, и вот он уже стоит рядом и поднимает его — толстяка Марио за шиворот дорогого пиджака, словно новорожденного щенка.
Кинби пронес торговца из угла, в котором тот прятался, к огромному письменному столу, слушая, как с хрустом и треском расползается ткань пиджака под весом его хозяина, и швырнул в исполненное на заказ кресло, позволявшее увесистому Марио чувствовать себя комфортно.
Обошел стол и со вздохом опустился в гостевое кресло — тоже удобное, конечно, но существенно поменьше и поскромнее.
