Так я узнала, что обычный кипяток можно легко превратить в чудодейственный волшебный напиток, способный собрать за столом всех, кого я люблю, чтобы смеяться и болтать о милых пустяках, позвякивая серебристой ложечкой по чашечке, от которой невозможно было оторвать глаз. Это было маленькое чудо – одно из того множества чудес, которые мне только предстояло постичь, и из которых волшебники умеют создавать Счастье.
По деревенской привычке Бабушка просыпалась с рассветом и любила приговаривать: «Кто рано встает, тому сам Бог даёт». Когда первые заспанные хозяйки, зевая и почесываясь, появлялись на общей кухне, там уже пахло свежеиспеченными пирожками, а на нашем кухонном столе стояли разгоряченные, начищенные до блеска кастрюльки с завтраком и обедом, который, если вдруг неблагоприятно складывались обстоятельства, Бабушка могла приготовить из ничего. Для Волшебницы – дело обычное.
Возле нашего умывальника красовались полотенца, достойные прикосновения ручек прекрасной феи. Из соображений экономии полотенца для рук Бабушка шила на ручной швейной машинке, купив в ларьке на рынке уценённую льняную белую ткань по 50 копеек за метр. Отбеливала её в «Персоли», а затем ночью, уложив меня спать, садилась ворожить, вручную приплетая к краям полотенец умопомрачительной красоты кружева, удивительно похожие на морозные узоры на оконном стекле. Подглядывая в щелку из-под одеяла, я становилась ошеломлённым свидетелем того, как на моих глазах белые куски дешёвой ткани превращались в произведения искусства. Эта деревенская полуграмотная женщина неукоснительно следовала правилу: у каждого члена семьи должно быть своё личное полотенце. Её, неутомимую, не смущало обстоятельство, что за водой для стирки этих полотенец и всего остального белья придется многократно проделать с ведрами путь на первый этаж и обратно. А затем с таким же количеством ведер грязной воды прогуляться на улицу во двор, где находился слив. Стиральных машин тогда ещё ни у кого не было, и Бабушка всё бельё стирала вручную. А потом, ночью, когда все уже спали, втихаря плакала, смазывая каким-то лечебным снадобьем растрескавшиеся до крови руки.
Выстиранное Бабушкой и вывешенное на общих верёвках во дворе бельё можно было узнать из окна второго этажа по ослепительной, с голубоватым отливом, белизне. Волшебница внушала мне, что именно это и называется настоящим, чистым белым цветом, в котором должно отражаться чистое голубое небо. Как-то, играя на кухне, я услышала, как одна из соседок, присматривавшая через окно за своим вывешенным сушиться бельём, обратилась к Бабушке с вопросом-просьбой:
