Андрей сразу же понял, что этот ворон – не совсем ворон. Он снял с плеча заряженное ружье и, как учили старики, сорвал со своей куртки медную пуговицу, которую бросил в ружейное дуло. Призвав на помощь силы небесные, охотник выстрелил в загадочного монстра. Тот издал пронзительное, визгливое карканье и, завалившись на один бок – скорее всего, выстрелом ему повредило крыло, – пролетел прямо над Андреем и скрылся в лесной чащобе.
Уже приближаясь к дому, охотник почувствовал, что его одолевает жар. Утром он уже не смог подняться. Его немедленно увезли в райцентр и там положили в больницу. Врачи установили у него вирусный энцефалит от укуса клеща. Через три дня, несмотря на усилия врачей, Андрей Хоролин умер.
– …Вот у нас и пошли всякие и разные разговоры на эту тему, – саркастично усмехнулся Крупный. – Любители мистики уверяют, что Андрей из ружья ранил призрак графа, и когда тот пролетел над ним, кровь ворона попала ему на лицо, что и стало причиной смертельной болезни. Ну а большинство считает так, что Андрей вовремя не привился, и его цапнул клещ. На охоту он пошел уже больным. На обратном пути из-за болезни – а это же энцефалит, воспаление мозга! – у него начались галлюцинации. Вот и вся разгадка. Наша фельдшерица его сколько раз уговаривала сделать прививку. Без толку. Он был из упертых – нет, и все тут!
– А разве клещи осенью на людей нападают? – Лев недоуменно прищурился. – Весной – это понятное дело. Ну, летом… Кстати! А Андрей Хоролин Николаю кем доводится?
– Он его отец… – староста чуть развел руками. – Когда Андрей умер, Кольке было лет десять. Сейчас – пятьдесят. Кстати, такой же упертый, как и его батя. Правда, от энцефалита прививается. Женат-то он на медичке, она его чуть не палкой заставляет прививаться. А что касается клещей, так их тем летом в наших местах было полным-полно. До поздней осени, твари, лазили. Из-за них не один Андрей пострадал. Человек восемь лечились. Благо спохватились вовремя.
В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что в Лешакине про случившееся с Мартыняхиным слышали многие. Как оказалось, сын одного из местных жителей работает в Миллениуме охранником. Он-то и рассказал про кончину именитого обитателя «Приюта бедняков». Сам Крупный к этому факту относился нейтрально – и без злорадства, и без сожаления.
– …Лев Иванович, – поморщившись, отметил он, – что я буду судить людей, которые живут по каким-то своим, не совсем человеческим законам? Ну, вот этот же Мартыняхин. Что о нем сказать? Не жизнь у мужика была, а сплошной бордель. Вернее, свиноферма, где он исполнял роль племенного хряка. Ну, все мы не святые, у кого-то тоже всякое и разное бывало. Но как бывало-то? Он – ей понравился, она – ему, ну и вот как-то так они и сладились… А это что? Похабил баб и девок почем зря, несогласных под него ложиться выгонял с работы… Вот ему это все и отлилось. А он как хотел? Да еще, говорят, темными делами занимался. Через его магазины много «левого» товара проходило. Вот вроде бы не так давно был завоз каких-то особых цацек этих золотых. Это все, что я знаю…
