Она покраснела.
— Вечером в воскресенье я услышала шум. Вышла, а там вы. Лежали около двери. Я вас напоила горячим вином, а потом вы ещё неделю в себя не приходили. Кашляли. И жар у вас был сильный.
— Подождите, сколько я уже здесь у вас?
— Восьмой день. Врач сказала, что кризис миновал и сейчас опасности нет, но вам нужно беречься. Вот, выпейте!
И она протянула мне таблетку и стакан с водой. Я выпил лекарство, чтобы не спорить.
На следующий день я уже смог совершить короткую прогулку, а потом присел на камень около моря. Ко мне неслышно подошёл здоровенный алабай и положил тяжёлую голову на колени. Я погладил его по густой шерсти, а он разве что не замурлыкал как котёнок.
Надо же, какая собака ласковая! — подумал я.
Рядом присел мужчина лет шестидесяти в старой аляске. Его лицо, худое и загорелое, было так изрезано морщинами, что напоминало землю после засухи.
— Впервые вижу, чтобы Цезарь так себя вёл. Вы его ничем не кормили? Я покачал головой.
— Он, вообще-то, чужих не любит. Недавно вот соседа сильно покусал. Пришлось в Выборг везти, в больницу.
Цезарь положил мне на колени свои лапы и блаженно заглядывал в глаза.
— Да, дела.
Хозяин достал сигарету и закурил.
— Не курите?
— Нет. Да и нельзя мне. Болел недавно. Не знаете, как мне лучше уехать в город?
— Автобус ходит по утрам. Если хотите, я завтра вас сам отвезу.
— Но я не смогу вас отблагодарить.
— А и не надо. Раз вас пёс признал, значит, человек хороший. Он не ошибается.
И хозяин потрепал пса по могучему загривку.
— А как же ваш сосед?
Он усмехнулся.
— Так ему и надо.
Мы сидели и трепались о всякой всячине. Солнце медленно опускалось над морем, и я почувствовал покой и умиротворение, какое бывает только на природе. А на следующий день я уехал в Выборг.
2
Что делать дальше, я не имел ни малейшего понятия. У меня не было денег и документов, но главное — я ничего про себя не помнил, даже имя. В полиции я выяснил, что никто меня не ищет. По крайней мере, заявлений о моей пропаже не поступало. Продав часы, я снял маленькую, но уютную квартиру на улице Димитрова. Делать мне было решительно нечего, и теперь я мог вдоволь предаваться размышлениям о превратностях бытия, гуляя по берегу моря вдоль Северной гавани.
Мне многое было непонятно, как будто целые пласты информации были вырваны из моего сознания. Вместе с тем в некоторых вещах я отлично разбирался. Случайно наткнувшись в журнале на статью о холодном оружии, я неожиданно смог назвать себе все его боевые характеристики, вплоть до марки стали и технологии изготовления. Казалось, стоит разбудить мою память, как знания потоком хлынут в мою голову. К сожалению, мне некому было рассказать об этом. Да я никому и не доверял.
