«А кому же, интересно, можно верить?»
«Ракам можно. Но верней всего — тельцам».
«Вы, наверное, рак или телец?» — догадался Смирнов.
Официант удовлетворённо кивнул: «А как же. Мы в понятии».
4
«Стерва, телосложение плотное, хочу отрываться без тормозов…»
«Скромница, 32, варю чудесный кофе, массаж, классическая музыка…»
«Сирота из спецприёмника, очень хорошенькая, 20 лет, характер предприимчивый, выйду за провинциала с домиком…»
«Девушка из хорошей семьи, интересная (все говорят), мечтаю много путешествовать. Идиосинкразия ко всем видам физического труда. Ищу человека убедительного, солидного, добившегося уважения в обществе. Высшее образование и русская внешность не обязательны…»
«Одинокая женщина, потомок известного рода алтайских пчеловодов, ищу простого одинокого мужчину, гордящегося своими историческими предками…»
«Работник умственного труда, 45, люблю выпить…»
«Узбечка, с косичками, 35, по-своему романтична…»
По поводу узбечки Смирнов много думал. Принимая решение, спросил одного приятеля: «Ты когда-нибудь покупал проститутку?» Приятель без всякого удивления кивнул: «А то! Каждую пятницу иду в магазин и покупаю одну проститутку». Смирнов жадно заинтересовался: «А что потом делаешь?» Приятель усмехнулся: «Ну, как что? Утро подойдёт, отпускаю на волю».
Однажды на свидание приехала из Томска девушка Тоня — в кроличьей шапке с длинными-предлинными ушами и с чёрными, волевыми, чрезвычайно близко посаженными глазами. В предварительной переписке Тоня блистала отменным знанием русской советской и классической литературы. То есть в переписке она постоянно ссылалась на Достоевского и Державина, цитировала Фадеева и Маяковского, но уже при первой встрече стала упирать, в основном, на родного брата: вот он держит пивбар на улице Усова и никакие обиды не оставляет безнаказанными. Суть возможных обид девушка Тоня не определяла, просто спрашивала:
«Ну, вот скажи, я толстая?»
«Да совсем нет. С чего ты взяла?»
«Но похудеть бы, думаешь, не мешало?»
«Да ну, перестань, ты мне такая нравишься».
«Но восторга не вызываю, да?»
«Вызываешь, вызываешь!»
«Но ведь не бешеный?»
Смирнов старался отвечать деликатно.
В итоге томичка прожила в Новосибирске почти неделю.
Потом всё-таки уехала и стала доставать Смирнова эсэмэсками.
Я скучаю я люблю без тебя я не могу не прожить ни дня умру без тебя
Запятых и точек Тоня не признавала.
«Ты же меня совсем не знаешь, — дивился Смирнов, — а такие сильные чувства!»
«Это ещё что! — отвечала томичка. — Вот погоди, ты ещё от меня многое увидишь и услышишь!»
