Она пристально смотрела на него, чувствуя, как его слова разрывают плотную оболочку боли, окутавшую ее сердце.
— Ты все это сказал потому, что если я останусь, то со мной непременно произойдет нечто ужасное?
— Я хочу, чтобы тебе ничего не угрожало.
Сирена резко сбросила его руки со своих плеч.
— А ты поступаешь не лучше, чем мой отец! Как и он, придумываешь способы правильной организации моей жизни. Знаешь, что ты со мной сделал?! — в гневе воскликнула она, с трудом сдерживая снова навернувшиеся на глаза слезы. — Ты знаешь, как сильно меня обидел? А ты ведь мог просто взять и рассказать мне правду!
— Я уже все тебе рассказал, — огрызнулся он с чувством вины и острым желанием в голосе. — Ты уедешь?
— Нет.
— Сирена, ради бога…
— Неужели ты надеешься, что я соберу вещи и сбегу? — оборвала его она с раздражением. — Спрячусь, потому что кто-то когда-то может заложить бомбу в этом отеле? А почему ты не предлагаешь мне найти где-нибудь подходящий стеклянный колпак и поселиться под ним до конца жизни? Черт подери, Джастин, я поставила на кон не меньше твоего.
— Отель полностью застрахован. Если что-то произойдет, ты не потеряешь свои деньги.
Сирена со вздохом закрыла глаза:
— Какой же ты идиот!
— Сирена, взгляни на вещи трезво.
Она открыла глаза, и в них снова засверкала ярость.
— А ты, значит, как раз смотришь на вещи трезво?
— Мне плевать, трезво я смотрю на вещи или нет! Я хочу, чтобы ты оказалась там, где никто не сможет причинить тебе вред.
— Ты ничего не можешь знать!
— Я знаю, что люблю тебя! — Он снова схватил ее и с силой встряхнул. — Ты значишь для меня больше всех и всего в моей жизни, и мне нельзя тобой рисковать.
— Тогда почему заставляешь меня уехать?! — завопила она. — Любящие люди не должны разлучаться.
Они смотрели друг на друга, пытаясь осознать только что сказанное. Джастин разжал ладони и отпустил ее:
— Сделай это для меня, Сирена.
— Все что угодно, но только не это.
Отвернувшись, он подошел к окну и стал смотреть куда-то вдаль. Солнце медленно опускалось в море. Яркие вспышки огня, золотые полосы, перечеркивающие водную гладь, — все это было так прекрасно! Прекрасна и женщина за его спиной.
— Я никогда никого не любил, — тихо начал говорить Джастин. — Нет, я любил родителей и сестру, но их уже давно нет в моей жизни. Я научился жить без них. Но не думаю, что научусь жить без тебя. Одна мысль, что с тобой может произойти какой-нибудь кошмар, приводит меня в ужас.
— Джастин, — Сирена приблизилась, обняла его и прижалась щекой к его спине, — ты лучше меня знаешь: у нас нет никаких гарантий, но мы можем рискнуть.
