– Извини. – Я поспешно села на диване, опустив ноги на пол.
– С ума сойти! – воскликнула мама. – До чего же ты стала бессовестная!
Никита хитро выглядывал из-за ее спины. В какой-то момент он даже скорчил мне рожу. Если бы у меня под рукой был какой-нибудь предмет, я бы в него кинула.
– Что ты молчишь? Что ты молчишь? – закричала мама. И тут она увидела нечто страшное. У нее вытянулось лицо, она часто-часто заморгала и готова была заплакать:
– А это что? А это что? – говорила она, тыча указательным пальцем в пол. Я посмотрела.
Это были следы от моих роликов. Не грязь. Хуже. Черные росчерки на полу от резиновых колесиков.
– Мама, это легко убрать… мама, это ластиком можно… – Я сползла на пол на коленях в этих своих ненавистных роликах и, послюнив палец, попробовала стереть черные линии.
– Ты меня в гроб вгонишь! – Мама заплакала и выбежала из комнаты. Вслед за ней смылся брат. Знал, что ему несдобровать, если останется.
Я, наверное, целый час сидела на диване, тупо глядя перед собой. Не разувалась. Мама гремела посудой в кухне с удвоенной силой. Я достала из кармана плеер с намотанными на него наушниками, расправила проводки и включила музыку, которая была наготове. Это были ребята из группы «One direction»[1]. Включила, чтобы не слышать мать. Пусть хоть разобьет посуду, не жалко. Теперь я злилась и на нее тоже. Нечего кричать на свою собственную дочь. Мне вообще расхотелось рассказывать ей, что у меня свистнули ботинки, из-за чего, собственно, все и произошло. Я сидела и ждала папу. Он завел Никиту домой и снова спустился к машине. Что-то у него с ней не ладилось, он чинил ее вот уже неделю. Никита открыл дверь и попробовал было снова сунуться ко мне, но я показала ему кулак и сделала зверское лицо. Не люблю выдавал, даже если это мой собственный брат!
И вот наконец вернулся папа. Никита быстренько наябедничал ему про меня, папа вошел с озабоченным лицом, я пододвинулась, и он сел рядом.
– Тебе удобно? – кивнул на ролики.
Я сняла наушники.
– Ботинки украли, – прошептала, чуть не плача.
– Это те – новые? Что вы с мамой купили в Центре?
Я кивнула.
– Ну так что, другой обуви нет? – бодро произнес папа. Он взъерошил мне волосы. – Ничего, не переживай. В старых кроссовках походишь.
– Мама кричит. – Я отстранилась от его руки.
– Если бы я в роликах лежал на диване… – Папа покачал головой, давая понять, что было бы ему на моем месте.
– Она сегодня опять баба-яга, – буркнула я.
– Терпи, – сказал папа и пошел объясняться с мамой. Я услышала, как она закричала:
