Ладно… Я его не убью. По крайней мере, пока не спасет Мелинду. Главное сейчас — ее жизнь и здоровье. Остальное — позже, когда-нибудь.
Летний космотелепорт гудел как растревоженный улей, и очень напоминал аэропорт времен моей молодости. Те же бесконечные металлические залы. Не хватало только высоких столов для проверки документов, стоек для просвечивания чемоданов с суровыми дамами рядом, да коротких движущихся дорожек для багажа. Сумки теперь брали с собой, как в поезда, а проверяли и просвечивали их, вместе с владельцами датчики над дверями телепорта.
Те же щербатые пластиковые кресла в залах ожидания, разве что немного удобней и теплее прежних, металлических.
Те же гигантские табло, только не настоящие — трехмерные изображения экранов, на которых громадными буквами высвечивались номера рейсов.
И те же люди. Везде и всюду. С чемоданами, рюкзаками, сумками и пакетами. С детьми, что припрыжку скакали за ручку, с бутылками воды наперевес и бутербродами вприкуску.
Ночное время — не помеха для рейсов на лучшие курорты Галактики. Турфирмы закупали чартеры на эти часы за гроши, и наваривали приличные деньги. А отдыхающие… отдыхающие вполне могут отоспаться и в куцых каютах экономкласса. Все равно там больше нечем заняться.
Экран, размером с половину нормального окна показывает планеты, звезды и космические тела, мимо которых скользит по «кротовым норам» транспортник. Вначале даже завораживает. Но потом устаешь от бесконечного мельтешения перед глазами живых, голубых шариков, и мертвых, разноцветных. Их разнообразие надоедает и остается лишь одно желание — размять затекшие ноги. Но вот как раз это в экономклассе сделать невозможно. Два шага вправо, шаг вперед — и все — стена.
Бродить по однотипным коридорам, покрытым цветным суперпрочным пластиком скучно. И ты ложишься на узкую кровать, уже почти не чувствуя — насколько жесткий под спиной матрас — и отключаешься. Засыпаешь, чтобы проснуться и выйти в тепло, в лето, навстречу удивительным приключениям.
Велтис посадил длиннющую белую машину персон на двадцать прямо под номером рейса. Цифры крутились в воздухе, позволяя пассажирам видеть себя из любого угла громадного зала телепорта. Зря! Наш рейс индивидуальный, о чем сообщалось чуть ниже, такой же виртуальной надписью.
— Мама! Мама! А что такое индивидуальный рейс? — спросила вихрастая белокурая девчушка в розовом летнем платьице, дернув за руку деловитую блондинку с пышной фигурой и ярким макияжем. Та окатила меня и Велтиса почти ненавидящим взглядом и подтянула допотопный чемодан так, что колесики неприятно скрипнули об металл пола.
