— Рейган, — тихий голос Ди напоминал голос её мамы. — Давай. Пошли.
Я подчинилась, со всей силы толкнув дверь. Ди вздрогнула от звука удара металлической двери о стену. Она держала разрешение на выход в туалет от учителя, на уроке которого мы обе должны были быть.
— Они просто завидуют.
— Чему им завидовать?
— Потому что ты красива и умна. Они это знают. И оттого чувствуют себя неуверенно.
— Да-да. — Я нахмурилась, снова толкая дверь, но уже с меньшей силой.
Ди поймала дверь рукой, до того как та вновь ударилась бы о стену.
— Знаешь, они и на тебя злятся, — сказала я. За глаза они называли Ди «Кудряшкой». И когда говорили о её контракте, то обязательно делали кавычки в воздухе, словно не верили ей.
Но с моей стороны было плохо пытаться потянуть Ди с собой на дно.
Её щеки вздрогнули так, словно она собиралась заплакать, но подруга не позволила себе этого. Даже тогда Ди была сильной. Не громкой, в броской манере — я женщина— как это делали остальные. Она была сильна так же, как и сейчас, в тихой, но безудержной манере.
— Да, я знаю, — наконец произнесла она. — Но мама говорит, что лучшая месть — это моя хорошая жизнь, и я ей верю.
И теперь с руками, поднятыми вверх, с пиротехникой, взрывающейся позади неё, она доказывает свою точку зрения. И я ей верю.
Глава 3. Шарлотт
Уже два часа ночи, а мы только возвращаемся в отель. Я не пила шампанского на вечеринке, потому что до сих пор нахожусь в «вагоне трезвенников». И теперь я знаю причину, по которой воздержание от алкоголя называют вагоном: быть трезвой на вечеринке так же весело, как играть в «Орегонскую тропу»[5]. Не поймите меня неправильно, я не алкоголичка. Просто для меня лучше или всё, или ничего, а так как я уже всё опробовала, то теперь мне остаётся ничего. Ди же никогда не пила и не пьёт.
Концерт был великолепным. Члены семьи Ди, заплаканные и счастливые, уехали обратно домой, в Нэшвилл. Я же осталась здесь с Ди, чему рада как слон.
Когда мы всё-таки попадаем в наш номер, Пич сразу уходит в свою спальню. Ди, словно ураган из адреналина и счастья, начинает кружиться по комнате. Я бросаю свою сумку на пол и падаю на диван возле ноутбука. Хочу перекинуть фотографии с фотоаппарата, чтобы освободить память для завтрашней фотосессии. Ввожу свой пароль и едва успеваю нажать кнопку, как что-то в комнате меняется. Радостное возбуждение Ди, только что пульсировавшее по всей комнате, начинает угасать.
Её лицо становится мертвенно-бледным, она замерла, словно её только что ударили. Причём очень сильно. Она смотрит на свой рабочий телефон.
