— И стоило беспокоиться о приватности, чтобы потом ими размахивать? — тихо произнес Сергей. — Но как они это сделали? Я и не знал, что там есть программа на… э-э…
— Танга-трусики, — докончил Эрвин. — Конечно, нет. Но они же сами программеры. Взломали автоматик, перенастроили. В нем нет графического редактора лекал, так они вручную задают кривые. Умницы. Бросить бы эту интеллектуальную мощь на научные цели… хотя тогда жизнь стала бы скучной.
Любительница фиолетового тем временем отступила в задние ряды, запихивая изделие в карман брюк. У клавиатуры толкались две следующих пользовательницы — на вид совсем девчонки.
— Теперь я!
— Нет, я! Слушай, я уже тебе уступала в прошлый раз! Я хочу такие же, как у Бет, я только цвет заменю и распечатаю!
— Эф-эф-ноль-ноль-эф-эф?
— Да ну тебя! Я хочу синий морской, Алина, пожалуйста, подожди одну минутку…
— Женщины как дети, — снисходительно заметил Эрвин. — Талантливые, но дети. С твоего позволения… — он встал и снова направился к девицам. Подошел к Бет, что-то шепнул ей на ушко. Бет захихикала и пихнула его в плечо.
Сергей снова оглядел зал. А ведь и в самом деле, как он раньше не замечал? Предполагалось, что все сотрудники Института носят стандартную одежду, которую выдают вот такие автоматы. Нижнее белье, блузы простейшего кроя, брюки, в качестве переменных параметров — женская или мужская модель, рост, размер, пять базовых цветов, для каждого шесть градаций насыщенности, для блузы — желаемая длина рукава. Цвета создавались за счет поверхностной наноструктуры. Эластичная ткань из биополимера не подлежала стирке, ношеная одежда шла на переработку в биореакторы.
Однако то, что носили в свободное время сотрудники и особенно сотрудницы отделения биоинформатики, явно не ограничивалось упомянутыми параметрами. Хорошо, с трусами более или менее понятно, но где они берут платья? Вот это зеленое мини, или вон то, с разрезами по бокам… Должно быть, перепрограммируют блузу.
А Йозеф и здесь сидел в том же серо-голубом лабораторном костюме. Сосал электронную трубку, прихлебывал кофе.
— Как вам местное пиво, Майк?
— Ну… Вы говорили вчера про попытки имитировать Землю.
— Да, попытка провальная.
— Вы сами его не пьете?
— Я родился в Праге, — с чувством сказал Йозеф, — для меня это — не пиво.
Пожалуй, то была самая эмоциональная фраза, какую Сергей от него слышал.
— Космические пивные дрожжи его делают, — продолжал Йозеф. — Их вывели специально для невесомости, знаете? Нечувствительны к перепадам гравитации, живут на солодовом концентрате, сделанном из фотосинтетической глюкозы. Дают высокий процент алкоголя и мало углекислого газа. Прекрасно, только кто сказал, что продукт жизнедеятельности этих грибков можно называть пивом? Хотел бы я посмотреть в глаза тем экспертам…
