Данте тяжело вздохнул. Да, он прав!..
— Здесь недавно никто не пробегал? — спросил поэт у Джанетто.
— Кто-то спустился из церкви…
— Кто? Как он был одет? Ты видел его лицо?
— Я бы с радостью вам помог, но ничего не видел. Тут же темно!
— А остальные? Может, они его рассмотрели?
— Мы не лезем в чужие дела. И вообще, из церкви сюда спускаются часто. Мы не обращаем на них внимания.
Данте схватил нищего за руку.
— Как это — часто?! Рабочие знают этот подземный ход?
— В этой церкви нет рабочих, мессир Алигьери. Я несколько раз туда поднимался посмотреть, что там творится, но видел там только мастера, делавшего мозаику. Того, которого убили. Больше там никто не работает. И вообще я говорил не о рабочих.
— Так о ком же?
— О тех, кто собирается на дне колодца для ритуалов. Я думал, вы о них знаете!..
— Я о них не знаю. Для каких еще ритуалов?
— Несколько раз по ночам я видел на дне колодца под церковью несколько человек. Они там тайно собираются. Мы сами туда никогда не ходим, чтобы не тревожить мертвецов, но мы слышали голоса живых.
— А что они говорят?
— Мы не поняли. Какие-то непонятные слова. Они что-то обсуждают. Иногда — молятся.
Данте озадаченно потер себе подбородок.
Пентакль перед алтарем! Пентакль, чтобы призывать демонов!..
Поэт посмотрел нищему прямо в глаза. Джанетто шмыгал глазами из-под грязной повязки, как крыса, высунувшая нос из норы.
А вдруг этот нищий — обманщик?! Что, если он все это выдумал, чтобы сбить расследование со следа?! Может, никаких ритуалов на дне колодца и в помине не было, а мастера Амброджо убили и ограбили нищие из этого подземелья?!.
Мастера с севера Италии славились своим искусством по всей Европе, и всем было известно, что им платят за работу очень большие деньги. Так много никогда не платили даже Джотто.
Как знать, может, у этого Джанетто руки по локоть в крови?! Надо бы арестовать всех этих обманщиков!
Теперь Данте знал, где они скрываются, и пообещал себе вернуться сюда в сопровождении стражи.
— А куда ведет этот ход?
— На берег Арно. К мосту Понте Нуово.
Поэт замолчал и, погрузившись в размышления, прислонился к стене. Лишь через некоторое время он заметил, что Джанетто не сводит с него глаз. Казалось, нищий хочет что-то сказать, но не решается.
— Я хотел попросить у вас одну вещь, мессир Алигьери, — сказал наконец Джанетто, потирая себе горло.
— Что тебе надо?
— Вы же писатель, правда? Пожалуйста, напишите про меня!
Ну конечно же! Все мы хотим славы! Даже самые жалкие уроды мечтают, чтобы о них помнили вечно!
