Только где найдёшь подземелья под этим… как его… Песком! Здесь – не подземелья, а подпесочники… Подпесковцы… Под. Проклятье! Как их назвать?!
Он чувствовал, знал какими-то фибрами души – что назвать надо! От слова, определяющего Понятие, быть может, зависит его Судьба! Зависит, вернётся ли он в своё бренное и старое тело, или останется навсегда Изменённым, носящимся над поверхностью бесплотным Духом. Призраком. Бестелесной Сущностью… Любоваться простором…
Уж не то ли это Преобразование, о котором ему… А кто – ему? Ему… рассказывали? Или – он это придумал сам? Или… Знал всегда. Внутри собственного мозга.
Какого мозга? У него есть мозг? Хм-м…
Наверное, есть – он же мыслит. А мыслят всегда – мозгом. Хотя… Чёрт – до сих пор никто не знает, мыслят ли компьютеры своим процессором. Но он – точно не компьютер! Он же отлично помнит… Он – человек.
Он – человек!!!
Вот! Вот ключевое, исходное! И он, отталкиваясь от этого, должен вернуться.
Вернуться к себе, старому. К телу с Сознанием, а не к свободно-беспечному прихотливому – только Сознанию…
Вернуться-то вернуться… А как? Может, что-нибудь вспомнить из… Старой жизни?
Он начал инстинктивно с детства. Вот мать. Она зовёт его, целует. Шутливо-укоризненно говорит что-то… А-а, это из-за того, что он подрался с Фритьофом. И порвал рубаху. Господи, ему же не больше шести…
А вот сестра. Беатрисс. О, это тот момент, когда они с Гуннаром объявили, что поженились. Собственно, как раз этот-то момент не слишком приятен: отец сказал Гуннару, что он алкаш и сопливый бездельник, совсем как его папаша, и Гуннар врезал отцу…
Вернее, попытался врезать. Врезал-то как раз Отец…
Слёзы Бетти. Скорчившаяся от боли фигура горе-жениха на полу кухни… Слёзы матери. Крики и рыдания. Уход униженного парня, рыдающая Бетти бежит за ним…
Почему вспомнилось именно это? Как боль в душе поможет ему снова обрести оставленное где-то на произвол судьбы тело?.. Может, пронзительно-тоскливым чувством сострадания старшей сестре?! Что-то, чтобы зацепиться за ту, прошлую, закончившуюся, кажется, сотни лет назад, жизнь?..
Ах, вот в чём дело. Подсознание сработало: как всегда раньше и лучше ума.
Он снова в пещере. На матраце. А болит вовсе не душа – это болит переполненный мочевой пузырь!
Ур-р-аа!!! Ну, с этим-то он разберётся… Когда встанет.
Встав с третьей попытки – ноги всё дрожали, и не желали шевелиться – Кнут проковылял к отверстию. Справил нужду. Расслабленно покряхтел.
Гос-с-споди! Какое счастье! Вернее, конечно, было больно и страшно, но как же он рад вернуться в бренное, больное и старое – но – своё – тело!!! Ф-ф-у-у…
