Рисовать или заснять Юру с открытым испуганным ртом было некому.
– Ко-ро-е-ды-ы! – с догадкою вымолвил он, уходя от испуга.
– Ко-ро-е-ди-щи! – расползлись его толстые губы в улыбке.
Короедами в лагере называли детей. Было их человек шесть, вывезенных на лето из городов к синим ласковым водам Светлого озера, на природу, на чистый, тайгою, зарею и солнцем процеженный воздух. Крепни, грудь, голубейте, глазенки, пейте летнее дивонько, что вокруг вас! Взрослым, остающимся на день в лагере, в том числе Юре, было поручено их наблюдать. Надзирать несмышленышей. В этом случае Юра, чтобы дети не вольничали и не уходили далеко в тайгу, сочинял им не очень снотворные сказки про Бармалея – духа необжитых мест. Четверо на днях улетели – учебный год начинается, а близнецы, по пятому годику, Аленка с Бориской, живут по-прежнему в лагере. Их отец выезжает с сейсмостанцией в «поле», регистрирует взрывы, а мать работает в камералке, расшифровывает с испещренных широких листов послевзрывное эхо земных глубин. На зиму она уезжает с ребятами куда-то на юг и там живет до весны.
Юра дружен был с близнецами. Напоминали они ему, короеды, собственных Наташку с Виталькой. В том же возрасте... Много раз обещал им Юра принести с охоты Бармалееву голову.
Насочинял неумеренно, перебрал, а теперь требовалось Бармалея сего уничтожить. Бродяжничая иногда по тайге, Христолюбов внимательно смотрит под ноги. Хочется найти ему такой корень, наплыв, закорючину, чтоб похоже было лесное уродище на предполагаемую Бармалееву голову. Тогда скажет Юра ребятам,, заявит: «Все, короеды! Не бойтесь. Выследил я его. Ка-а-ак прицелюсь, ка-а-ак выстрелю!.. Вот вам его голова».
Лось пробежал позднее.
Близнецы пришли к столику раньше.
– Бо-о-оря! – притаила голос Аленка.– Что это!– указала братишке на белый капустный кочан.
– Не знаю, – шагнул тот поближе.
Шагнул, но всего только шаг.
– Это дядя Юра, наверно, принес, – шептала сестра. – Наверно, это... Наверно, это... голова Бармалея!
– А где уши, где нос, где глаза! – анализировал событие мужчина.
– У Бармалеев носов и ушей не бывает. Они... безвсякие, – решила женщина. – Давай поскорей ее закопаем, пока сам Бармалей за ней не пришел. Она ведь опять к нему прирастет.
– Это у трехглавого Змея она прирастает. Иванушка срубит, а она опять на том месте же прирастет. Иванушка срубит...
– У Бармалеев тоже она прирастает. Давай закопаем ее поскорей!
Так в августе 1966 года близ скважины-первооткрывательннцы взрослые, как дети, грызли капусту, а дети приняли ее за чудовище.
