Довольно редко, но все же иногда моя склонность к авантюрным решениям дает о себе знать — я подошел к грузовику, приподнял край брезента, забросил внутрь рюкзак, поставил ногу на ступеньку и ловко перемахнул через борт. И в ту же секунду, словно от моего толчка, грузовик тронулся с места — резко и быстро. Не удержавшись на ногах, я упал на свой рюкзак. Потом, опираясь на него локтем, выпрямился, пытаясь сориентироваться в темноте, слегка разбавленной полоской света из дыры в брезенте. Меня поразил какой-то необычный, очень знакомый запах, правда, какой именно, я не мог определить. Выяснилось, что я сижу на пустых мешках, грудой сваленных в глубине кузова.
Цифры регистрации на номере грузовика подсказали мне, что, по всей вероятности, он идет в сторону столицы. Но вот интересно, с какой же стати я отказался от уютного спального купе поезда ради неизвестно какого и бог знает куда направляющегося средства передвижения? А может быть, еще не поздно все перерешить — ведь грузовик (даже если он и не остановится) все равно пойдет через город, и я всегда смогу выскочить из него на любом светофоре? Я подобрался к дыре в брезенте и выглянул. Машина неслась по магистрали, окруженной садами и виллами. Значит, скоро город. «Остановится — остановится, нет — нет…», — сказал я себе, закрепляя край брезента за борт, и откинулся спиной на мешки. Лишь сейчас я узнал этот запах — запах еще не сотворенного хлеба, запах муки.
И незаметно для себя, очевидно еще в городе, я уснул.
Так началось самое странное в моей жизни приключение.
Я проснулся, когда машина остановилась.
Сначала, из-за полной темноты вокруг, я вообще не понял, что происходит. Но узенькая полоска холодного света, проникающего сквозь дыру, привела меня в чувство. Я выглянул. Было утро, солнце встало, невидимое отсюда, грузовик стоял в утренней тени соснового леса, излучающего утреннюю прохладу.
Мое путешествие в конец ночи закончилось.
Еще не разобравшись толком, где я, услышал я голоса, стук захлопнувшейся дверцы кабины и снова быстро спрятался под брезент.
Скоро голоса удалились и наступила полная тишина. Пора было вылезать. Я снова выглянул и осмотрелся повнимательнее. Грузовик стоял на влажных после ночи каменных плитах, между которыми пробивалась трава, усыпанная каплями росы. Сразу за низким каменным бордюром стеной вверх шел крутой склон с огромными соснами, из леса тянуло холодным утренним туманом. Я прислушался, было совсем тихо. Тогда я выскочил из кузова и быстро стал карабкаться вверх, в лес, прямо по мокрой траве и зарослям папоротника. И лишь спрятавшись за кустом на крутом склоне, я, наконец, огляделся.
