Не помню, сколько я так сидел, сколько раз нырял в этот звездный океан, прежде чем отправился спать, буквально провалившись в глубокий сон без сновидений. Помню только, что за миг до этого я сказал себе: «Сегодня было третье сентября».
На другой день я проснулся рано, удивительно бодрым, и сразу же вскочил с кровати. Настежь распахнул слегка прикрытое на ночь окно, через которое вливались лесные потоки, напоившие мой сон — такой здоровый и глубокий. Солнце уже взошло, но все еще пряталось за темным сосновым бором, из которого выползали рваные клочья утреннего тумана.
Я наскоро оделся и вышел с намерением немного пробежаться по утреннему лесу, прежде чем заглянуть к старикам. Но, оказывается, они уже встали, и дед Йордан позвал меня завтракать. Я снова пил пахучий чай из душистых трав, съел два куска хлеба с маслом, посыпав его сверху молотым чабрецом и перцем, потом выпил и кружку молока. И, уже снова входя в лес, подумал чуть виновато, что опять не сказал старикам, что никакой я не «управляющий», если они вообще помнили об этом.
На этот раз я бродил по другим местам. Да и лес казался мне иным — не только поэтому, наверное, но и потому, что было утро. Не раз я останавливался отдохнуть у ручьев и речушек или на огромных солнечных полянах, вслушивался в то звенящую, то жужжащую тишину, в пение и щебетание птиц.
Но самым прекрасным моим переживанием стала встреча с серной. Она появилась далеко от меня, на самом краю круто спускающейся вниз поляны, из-за пламенеющего оранжево-красного куста, посмотрела в мою сторону — как мне показалось, совсем без испуга — и через мгновенье, встрепенувшись, грациозно развернулась и исчезла в глубокой тишине леса.
К обеду я вернулся, и мы со стариками снова сели за стол. Теперь уж я им признался, что никакой я не «управляющий», а просто студент, случайно попавший сюда после моря, и что скоро уеду. (Правда, про себя я уже решил, что побуду здесь до начала учебного года — отдых в горах после не слишком удачного отдыха на море был бы мне весьма кстати). Но на стариков мое признание не произвело особого впечатления. Мы еще немного посидели, на этот раз дед Йордан достал бутылку красного, немного кисловатого, вина, мы выпили, а потом старик дал мне понять, что хочет лечь отдохнуть. Я уже узнавал обычаи и ритуалы этого дома, понемногу привыкая к ним.
Вернувшись к себе, я тоже сладко поспал — даже дольше, чем старик, потому что он разбудил меня осторожным стуком в дверь. В руках он снова держал связку ключей. Но может быть, они уже не нужны, ведь дворец больше не запирается? Однако старик пришел по другому поводу — он хотел показать мне весь дворец.
