На втором этаже мы вышли в еще более длинный коридор, освещенный теми же лампами в канделябрах. Мягкий бесшумный ковер вел нас мимо дверей, словно застывших в своих торжественных фраках, мимо старинных гравюр в изящных рамах в простенках. Наконец, старик остановился перед дверью в самом конце коридора, открыл ее, и мы снова оказались в темноте. Я помог ему раскрыть деревянные ставни на окнах, балконную дверь — и нас захлестнуло светом разгорающегося дня.
Теперь уже я мог спокойно оглядеть большую, с высоким потолком комнату — широкая кровать, застланная шерстяным одеялом теплых тонов, письменный стол с настольной лампой, низкий столик с двумя креслами перед ним, гардероб и стеклянный шкаф-горка с явно дорогой посудой. Еще одна дверь, на которую указал старик, вела в просторную ванную комнату, облицованную декоративным кафелем. Я полюбовался стильной ванной, каких уже давно не делают, захотелось прямо сейчас в нее погрузиться. Но старик что-то еще хотел показать мне — соседнюю комнату, затемненную ставнями. Я решил, что осмотрю ее позже, и остался в светлой комнате, чистой и на удивление прибранной, как будто здесь ждали гостя. Гостем, очевидно, был я — кивнув в сторону кровати, старик улыбнулся своей доброй понимающей улыбкой и оставил меня одного.
Тогда, конечно же, я не подозревал, что пробуду здесь гораздо дольше, чем предполагал. Эту комнату в тот момент я воспринимал лишь как приятное место для краткого отдыха. Я и в самом деле здорово устал. Всю прошлую ночь спал в грузовике на мешках, хотя этого явно было недостаточно — я совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Направился в ванную, где обнаружил в туалетных шкафчиках и мыло, и шампунь, и полотенца — не было только горячей воды. Пришлось немного подрожать под холодным душем, а потом с помощью полотенца я обсох и согрелся, вернулся в комнату, снял одеяло, под которым оказались чистые простыни, нырнул в их свежесть и мгновенно уснул.
Проснулся я, когда солнце переместилось в южные окна, а его лучи щедрой рекой вливались в открытую дверь балкона. Я вышел под это обжигающее тепло — внизу, погруженные в обеденную дрему, высились деревья парка, а за ними слюдой блестело озеро, которого я не заметил утром. И за сонным в этот час озером, вплоть до скрытого за маревом горизонта расстилалось яркое, пестрое море осеннего леса.
Но в этом уставшем от полуденной жары мире я чувствовал себя по-утреннему бодрым и готовым к прогулке. Мне хотелось понять, куда я попал. И, быстро одевшись, я вышел из дома.
