Произведения Ермакова – его сказы, документальные очерки, не отличимые по стилистике, по языку от художественных сказов, надо читать, перечитывать. Они – особый для души лекарь.
В пору их создания и выхода в свет, будь напечатаны они в местной прессе или в толстом иногороднем журнале, становились литературным событием в Тюмени и в области. Впрочем, как любая книжка той поры – сборник стихов или прозы того или иного автора. Выходили они и трудно, и не часто, будоража и без того возвышенную литературную атмосферу, царившую в родном отечестве повсеместно. Как говорится, было – «время такое было!»
Но ведь ни «время» благодатное, никакие университеты, научные степени, звания не помогут взявшемуся за перо человеку, если не дана ему от природы, от Бога – живая искра таланта. Ивану Михайловичу не довелось закончить вуз. Что у него было за плечами, когда он сотворил свои выдающиеся произведения? Сельская семилетка, ускоренные курсы младших лейтенантов в начале Великой Отечественной войны, окопные «университеты» пехотного взводного, культпросветучилище – это уже после войны, когда работал он артистом-кукольником в Омске, потом заведующим сельским клубом на родине, в Приишимье.
Почему никто из земляков-тюменцев, из образованных людей с вузовскими дипломами, не сумел живописать так, как Ермаков? А ведь Ермакову подражало немалое число местных газетчиков, пытавшихся стать писателями, беря на «вооружение» тональность и стилистику его сказов? Получалось у них откровенно заёмное, лобовое, зависимое. Автор, буквально, попадал под очарование и под «пресс» ермаковского таланта и не умел выбраться из него к самостоятельности.
Ермаков и сам в какой-то мере «вышел» из сказов Павла Бажова, но оставил тому сказочную придумку, фольклорность, сам изображал в действиях персонажи из живой жизни, в тематической основе его произведений была сибирская деревня, солдатский быт, а затем и наш, тюменский, разбуженный первопроходцами – север.
Мне все хочется цитировать Ермакова. Прикосновение к его образному слову вызывает радость, ответное тепло в душе. Вот и я видел эти картины, этих людей. Ермаков родился и вырос в соседнем от моего Бердюжского – Казанском районе. Оба района граничат с Северным Казахстаном, вернее, с бывшей территорией Южной Сибири, природа у нас одна, травы также пахучи, меньшие братья – те же. Но как он в отличие от нас сумел, например, так ярко и яро написать о «простом» петухе:
