На рыбзавод и в бригаду Витька попал случайно. В десятом классе собирался поступать в мореходку. Писал письма в портовые города. Ответы приходили сухие, короткие: чуть ли не в каждом письме сообщалось, что нужен двухгодичный стаж работы на море или служба в армии. После выпускного вечера многих вчерашних десятиклассников пригласили в военкомат, сговаривали учиться на офицеров. Уехал в какое-то техническое военное училище и Витькин дружок, Витьку никто не приглашал. Может, потому, что по математике сдал на тройки?.. Обидно, конечно. Но вскоре Витька успокоился и стал вместе с другими ходить на наряд в контору. Вставал рано, брал в сумку бутылку молока, яички, заранее сваренные матерью в самоваре, срывал в огуречнике пару огурцов, шел к конторе. Потом на машине ехали на покос. В уборку его послали помощником к комбайнеру. Когда заболел молотобоец в кузнице, отрядили туда. Там было интересней. Мечта о море стала окутываться дымком горячего горна.
Кузнец Вавила кидал в лагунок с водой готовые поковки, откуда с шипеньем вырывалась короткая струя пара, отдавая затхлой водой. Вытягивал из горна клещами раскаленный кусок железного прута.
— Ну что ты шлепаешь, как по спине ладошкой, лупи сильней! — Вавила с боку на бок поворачивал прут, и Витька старался вложить в удар кувалды всю свою силу.
— Так — так ее, холеру, — хвалил кузнец.
Отец же за ужином снова ругал школу.
— Десять лет учили. А чему? Осенью поезжай на курсы трактористов, вернешься специалистом, — говорил он долго и как-то по-казенному, по-писаному. Витька молча слушал эти речи отца о том, что «в деревне надо учиться на технике работать», брал гармошку и уходил в клуб.
Играть приходилось все реже. На танцах теперь любили топтаться под радиолу, и Витька оставлял гармонь в гримировке, занимал очередь на бильярд. Шары в разбитые лузы лезли сами, поэтому проигравшие каждый раз спорили до драки.
На тополях возле клуба желтели листья, но держались на ветках еще крепко. Только иногда тяжелый с зелеными прожилками лист шлепался на слезящееся от мороси окно или на маленький бугорок затоптанной поповской могилы. Раньше на месте клуба стояла церковь. И под настроение отец рассказывал Витьке, как пел по праздникам на клиросе. Витька недоверчиво косился и спрашивал:
— В бога, что ли, верил?
— Верить не верил, а, помню, интересно было. Вроде как практику проходил. В роте потом запевал.
Сентябрь. Начались дожди. Девчонки больше не жмутся у ограды клуба, ожидая, пока побольше наберется народу, бегут сразу под крышу. Ребята оскабливают у крылечка сапоги, вваливаются в клуб в мазутных фуфайках: только что вернулись со смены.
