На площади люди взирали на него с удивлением и ужасом. Плэк не расстроился; странно было бы, если бы они вели себя иначе. Он сделал резкое движение головой — знак кондуктору автобуса остановиться. Плэк попытался войти, но мешала тяжесть в руках; он сразу же выдохся. Пришлось отступить под шквалом пронзительных криков, доносившихся из автобуса, в то время как несколько старушек, сидевших рядом с дверью, упали в обморок.
Плэк остался на улице, рассматривая свои руки: согнутые ладони уже заполнились мусором и камешками, что валялись на тротуаре. С автобусом не повезло. Может быть, трамвай?
Трамвай притормозил, пассажиры начали издавать крики ужаса при виде рук, пригвожденных к земле, и Плэка, небольшого и бледного, между ними. На кондуктора посыпались истерические просьбы не останавливаться. Плэку опять не удалось войти.
— Значит, такси, — подумал он, уже начиная впадать в отчаяние.
Такси имелись во множестве. Плэк подозвал одно из них, желтого цвета. Такси остановилось словно бы нехотя. За рулем сидел негр.
— Мать моя женщина! — выдавил из себя негр. — Что за руки!
— Открой дверь, выйди, возьми левую руку, погрузи внутрь, возьми правую и тоже погрузи, толкни меня, чтобы я мог сесть в машину, вот так, помедленнее, вот теперь хорошо. Вези меня на улицу Досе, номер четыре тысячи семьдесят пять, а потом убирайся ко всем чертям, проклятый черномазый.
— Мать моя женщина! — только и смог выговорить водитель, становясь из черного пепельно-серым. — Эти руки, сеньор, они и правда ваши?
Со своего сиденья Плэк испускал глубокие вздохи. Для него самого осталось совсем немного места: остальное - и на сиденье, и на полу, — занимали руки. Становилось свежо, на Плэка напал чих. Привычным движением он хотел поднести свою руку к носу, но чуть не вывихнул ее в локте. Так он и остался сидеть, поверженный, безвольный, почти в истоме. На бородавке после удара об уличный фонарь выступило несколько крупных капель крови.
— Нужно зайти к врачу, — сказал себе Плэк. — Не могу же я в таком виде появиться у Марджи. Бог ты мой, конечно, не могу; я же займу собой всю контору. Да, пожалуй, к врачу; он порекомендует ампутацию, ну и пускай, это единственное средство. Я хочу есть и спать.
Он постучал головой о стекло.
— Высади меня на улице Синкуэнта, четыре тысячи восемьсот пятьдесят шесть, приемная доктора Септембера.
Плэк был настолько доволен этой идеей, что захотел слегка почесать руки; но они были так неповоротливы, что Плэк отступился.
