— Надо же! — осудила Полина Ивановна. — Волю себе какую взял.
— «Он думал о том, — продолжала Рита, — что если бы эту пропащую тысячу положить в банк, то в год проценту накопилось бы самое малое — сорок рублей...»
— Это верно, — сказала Полина Ивановна. — Вот и я прошлый год получила отпускные и дома оставила, в шкатулке. А их бы на книжку, процент бы какой-никакой, а набежал.
Рита рассердилась:
— Это вы не по делу. Читать дальше? Или не надо? Если не нравится, могу перестать.
— Ша! Молчу. Читайте.
— «- Яков! — позвала Марфа неожиданно. — Я умираю».
Полина Ивановна ахнула.
— «Лицо у нее было розовое от жара, — читала Рита, — необыкновенно ясное и радостное...»
— А чего радоваться? — удивилась Полина Ивановна. — Что умирает?
— Вот именно. Тут так и сказано: «была рада, что уходит навеки из этой избы, от гробов, от Якова...»
— Что-то не верится. Всякое живое свою жизнь любит.
— Это смотря какая жизнь.
— Ох, верно! Бывает и жизнь хуже смерти.
Показалось Рите или нет, что в этих словах на миг что-то мелькнуло? Нет, показалось. Полина Ивановна слушала все так же невозмутимо, разве чуть повнимательнее, чем вначале.
— «Глядя на старуху, — читала Рита, — Яков почему-то вспомнил, что за всю жизнь он, кажется, ни разу не приласкал ее, не пожалел, не догадался купить ей платочек или принести со свадьбы чего-нибудь сладенького, а только кричал на нее, бранил за убытки, бросался на нее с кулаками; правда, он никогда не бил ее, но все-таки пугал, и она всякий раз цепенела от страха. Да, он не велел ей пить чай, потому что и без того расходы большие, и она пила только горячую воду...»
«Только горячую воду», — со значением повторила Рита, взглянула в глаза Полине Ивановне и где-то, в их каменноугольной черноте, увидела что-то влажное, подозрительно похожее на слезу...
— Бывают такие звери, — сказала Полина Ивановна. — Паразиты.
— Читать дальше?
— Ну.
...Рита читала дальше — как Яков отвез старуху к фельдшеру, как фельдшер сказал: «Пожила старушка, пора и честь знать», как упрашивал Яков фельдшера хоть банки ей поставить и как тот ответил: «Некогда, некогда, любезный, бери свою старуху и уходи с богом».
Полина Ивановна, слушая, становилась все грустнее и даже кулачком подперлась, как деревенская.
— Какая тогда медицина была! — сказала она. — Это при царском еще режиме?
— При царском. Но дело не в этом. Вы дальше послушайте.
— Умрет она?
— Умрет.
— Зачем же тогда читать? Только действовать на нервную систему.
