Медвежонок Паддингтон. С любовью | страница 14

Лондон,

улица Виндзорский Сад,

дом 32

Дорогая тётя Люси!

Я тебе ещё про это не писал, но несколько недель назад я открыл собственный СЧЁТ В БАНКЕ!

Предложил мне это сделать мистер Браун, а он в таких вещах разбирается. Он сказал, что держать свои сбережения в чемодане легкомысленно, даже если в нём и есть потайной кармашек. Об этом рано или поздно прознают. Гораздо благоразумнее положить деньги в банк и больше ни о чём не беспокоиться. А самое замечательное состоит в том, что пока деньги лежат в банке, их не только никто не украдёт, но к ним ещё прибавляется такая штука, которая называется «процент», – в смысле, денег всё время становится больше.

В одном мистер Браун оказался прав. Я очень скоро про это забыл – и, кроме прочего, боюсь, забыл рассказать тебе про такое важное событие.

Неприятности начались на прошлой неделе, когда я услышал в доме у Браунов разговоры о том, что мы все вместе поедем в отпуск. Вот я и подумал: они столько для меня сделали хорошего – нужно бы снять со счёта немного денег и тоже поучаствовать в расходах.

Мне очень хотелось как можно скорее осуществить этот замысел, поэтому на следующее утро я, встав, сразу же принял ванну и отправился в ближайшее отделение банка Флойда.

В банке я оказался первым посетителем, и дяденька за стойкой даже не заметил меня, пока я не снял шляпу. Я стал нашаривать под ней свою сберегательную книжку, дяденька разглядел, что сверху на ней лежит кусок булки с мармеладом, и, кажется, совсем не обрадовался.

– Разве можно так обращаться со сберегательной книжкой банка Флойда? – возмутился он.

Я объяснил, что всегда держу в шляпе кусок булки с мармеладом на всякий пожарный случай, а потом спросил, сколько процентов набежало на мой вклад; дяденька стал смотреть в компьютере, а я остался ждать.

– Десять пенсов, – сообщил он наконец.

– Десять пенсов! – повторил я и смерил его суровым взглядом.

Я просто не верил своим ушам – на десять пенсов в отпуск явно не уедешь; тогда я спросил, сколько всего денег у меня на счету.

– Пять фунтов двадцать пять пенсов, – ответил дяденька. – Могу их вам вернуть, если хотите.

И он подтолкнул ко мне по стойке одну бумажную купюру и несколько монеток.

Да, тётя Люси, я никак не ожидал, что всё окажется так ужасно. Несколько минут назад я не верил своим ушам, а теперь не верил своим глазам.

Мало того что на купюре стоял другой номер, а на монетках – другие даты выпуска, не те, которые были на моих, купюра ещё и оказалась совсем старая, помятая, а монетки – тусклые; мои же ярко блестели – я их постоянно чистил, как и свои перуанские сентаво.