И ничего в этом не было удивительного, что на том званом ужине к нему подошли и напомнили о себе; он ведь в ту пору уже участвовал в проекте, а Россия, как стали говорить там у них, «встала уже с колен» и прекратила это безобразное «обтирание ног об себя» другими государствами. Но он ничем не обязан этой великой и неустойчиво-переменной стране, к которой он, по сути, имеет очень отдалённое отношение – ведь родился-то он на норвежской земле, а по законам западного мира и родина, и кровь определяются по месту рождения, а не по происхождению матери. Да и, кроме того, особых симпатий к бывшей её родине он никогда не испытывал. Был он, правда, ещё подростком, когда в 1956 году просочились на Запад материалы, связанные с развенчанием культа Сталина, про который даже сегодня он имел весьма смутное представление. Уже тогда западные коммунисты, да и социалисты тоже, разуверились в правильности избранного ими пути, а страну и её таких же сталинских правителей заклеймили позором, который и в настоящее время, после развала СССР, всё ещё призраком бродит по Европе. А ещё он слышал мнение о русских, как о нации, которая более глупых решений и не менее глупых действий, чем принимаемые, находясь в свободном мире, не в состоянии принять, хотя это утверждение касается уже ныне действующих политиков. И при этом упоминают о коридоре, который Запад предоставляет России и в котором она – и только в нём – имеет возможность двигаться вперёд. Естественно, что этот коридор выгоден для Запада и совсем не выгоден для России, но это уже, как говорится, её проблемы и совсем другая тема разговора.
Но ему-то, профессору, до всего этого, какое дело? Да, мать его работала на советскую разведку, но когда это было? Да, потом изменила присяге или подписке, но он-то здесь причём? Он с головы до пят норвежец, родившийся в этой стране и воспитанный и вскормленный её хлебом. И любит её, и гордится ею сердцем своим, и сознанием. Правда, вплоть до восьмидесятых годов рождённых от норвежских матерей и эсэсовцев, гласно или за глаза называли «tyskerunger» (отпрыски немцев) или, что ещё хуже и унизительнее, «naziyngel» (нацистская икра) и беспощадно травили. Многие из них сразу же после войны были признаны психически неполноценными и много лет провели в интернатах для умственно отсталых. Практиковались и высылки таких детей в разные государства, вплоть до Австралии, чтобы они одним своим видом не напоминали здесь о неоднозначной истории своей страны. Даже в личных документах был проставлен специальный штамп. Он же под эту категорию подпадал только частично, поскольку мать его была русской, а не норвежкой, поэтому на себе такой уж травли он не ощущал. Правда, когда в 2005 году правительство Норвегии назначило компенсацию в 30 тысяч долларов «детям оккупантов» за причинённые унижения и притеснения, к нему пришли представители группы не согласных с таким решением и попросили поставить свою подпись под обращением в Страсбургский суд. Он отказался подписывать это обращение, даже, несмотря на то, что в списке известных лиц была и знаменитая солистка группы «АВВА» Анни Фрид Люнгстад и другие более или менее известные лица. Кстати, на эту тему была в коллекции у матери представлена и соответствующая фотография с припиской:
