Зрелище продолжалось двадцать минут, и после его окончания девушки еще долго восторгались увиденным. Гордый собой Джим, будто это он лично создал для них такое чудо, спросил:
– А в Англии есть что-либо подобное?
Анна ответила:
– На Трафальгардской площади в Лондоне есть неплохое шоу. Но я видела его только раз. Мы же там не живем.
Джим заинтересовался.
– А где вы живете? Я знаю, что вы учитесь в Оксфорде, но где живете вы и ваши родители?
Девушки переглянулись и дружно ответили:
– Это неинтересно.
У Джима на этот счет было другое мнение, но подруги твердо пресекли его расспросы.
– Холодает, нам пора в отель.
Он предложил поехать в ресторан, но они отказались, ссылаясь на то, что устали и не одеты. Смирившись, он повез их в «Гамбург». Прощаясь, пообещал, что завтра приедет снова, и, не дожидаясь возражений, уехал.
Поднявшись к себе, подруги устроили военный совет.
Маргарет была не на шутку обеспокоена.
– Вот черт! Завтра собирался приехать Нэд. Вряд ли он будет доволен, встретив тут младшего брата. Как бы они не поссорились. Неприятная история.
Анна поддержала ее опасения.
– Да, хорошего мало. Но ведь мы тут, в принципе, личности статические. Мы никого из них к себе не приглашали.
– Верно. Но как это объяснить Эдварду? Он же считает меня охотницей за состоянием его маленького доверчивого братишки.
Анна положила голову на спинку кресла и устало прикрыла глаза.
– А может, и не нужно никому ничего объяснять? Пусть каждый верит в то, во что ему хочется верить? Так сказать, все пустить на самотек?
– Привлекательная мысль. – Делать какие-то усилия, чтобы обелить себя, Маргарет тоже не хотелось. – Почему мы должны оправдываться? Существует же еще презумпция невиновности. Если Нэд вздумает нас в чем-то обвинять, пусть сам и находит доказательства.
Зевнув, Анна подтвердила:
– Вот именно! А теперь давай-ка спать, а не то я усну тут прямо в кресле.
Они распрощались, и Маргарет ушла к себе. Продолжительная прогулка по парку оказала благотворное влияние, она уснула сразу и проспала до утра, не потревоженная сновидениями.
Едва вечером следующего дня они вернулись в отель, как в комнате Маргарет раздался требовательный стук. Уверенная, что стучит горничная, она, вытирая только что вымытые волосы, пошла к двери, чтоб сказать, что ей ничего не нужно. Но за дверью оказалась не горничная, а Эдвард Торвальд собственной персоной.
Маргарет остро почувствовала свое несоответствие его внешнему виду. На ней был лишь полупрозрачный пеньюар и махровое полотенце на голове. Сделав шаг вперед, будто хозяйка пригласила его зайти, хотя та ничего подобного не делала, гость с усмешкой констатировал:
