– Ты просто ревновал. А ревнуют тогда, когда не уверены в себе. Значит, ты считал, что недостоин мамы?
Дон Диего вскричал, театрально взметнув вверх руки.
– Ты о чем? Это она была меня недостойна! Я испанский идальго, потомственный дворянин, богач, а она кто?
– Ты цитируешь бабушку. Даже слова не меняешь. Ты в самом деле считаешь, что это правда?
Дон Диего отошел к окну и принялся рассматривать раскинувшийся внизу розарий.
– Конечно, нет. Если бы я так думал, то никогда бы на ней не женился. Возможно, я и в самом деле думал, что она может меня покинуть, потому что я делаю что-то не так.
– Поэтому ты решил ее опередить?
– Я знаю только одно: мне было очень больно. Так больно, что я совершенно не помню, что делал и что говорил. Возможно, если б на следующий день мы поговорили спокойно, никакого развода бы не было.
– Тогда почему ты не поехал за ней? Мне кажется, мама надеялась на это. Ты же так пышно декларировал свою любовь. Я помню, как ты читал ей сонеты Шекспира.
Дон Диего склонил голову.
– Не знаю.
– Зато знаю я. Ты пошел на поводу доньи Аделины. Но в то время она была уверена, что ты быстро забудешь неудачную женитьбу и женишься снова. На сей раз на достойной нашего рода девушке. Она ошиблась. Думаю, со временем в нашей семье началась переоценка ценностей.
– Я не столько пошел на поводу у матери, сколько потерял смысл жизни. – Поникшая фигура дона Диего выражала покорность судьбе. – Мне все стало безразлично. Наверное, сработал инстинкт самосохранения. Потом, когда я немного опомнился, было уже поздно. Роуз уже со мной развелась. Вмешиваться было бессмысленно. Возможно, я встал в позу и мне нужно было вести себя как-то по-другому. Но я не смог.
– Поэтому ты начал вести себя как пресыщенный жизнью бонвиван?
– Это своего рода месть моей матушке и моим сестренкам. За то, что Роуз чувствовала себя в нашей семье изгоем. Если бы ее приняли как положено, ничего бы не произошло.
– А тебе не кажется, отец, что ты элементарно пытаешься переложить свою вину на других? Ведь если бы ты сразу выяснил отношения, то развода бы не было.
Дон Диего с трудом признал правоту сына:
– К сожалению, я был не в состоянии рассуждать здраво.
– Но сейчас можешь?
– Как видишь.
– Тогда почему бы тебе не съездить в Лондон и не поговорить с Роуз? – Риккардо подался вперед, стараясь внушить отцу необходимость этого разговоры.
Но опомнившийся дон Диего снова превратился в надменного аристократа. Высокомерно заявил:
