— Гринь Вовкулаб, Зеленый Оборотень. Это он собственноручно вспарывал животы беременным и вместо плода зашивал волчонка.
— Такого даже эсэсовцы не делают. Это не человек, — безжалостно произнес техасец.
Индеец одним движением ножа снял скальп и принялся деловито натягивать его на согнутую кольцом ветку — чтобы тот не скукожился. Тем временем бойцы беспощадно добивали раненых. Вдруг один из лежавших приподнялся и сказал:
— Не убивайте, прошу вас! Я корреспондент, только корреспондент!
Невзрачный, неприметный человечек осторожно встал на колени и дрожащими руками вытащил из нагрудного кармана удостоверение. Он даже не был ранен — просто отполз в кусты, но они оказались слишком густыми, чтобы скрыться. Фостер заглянул в документ.
— Мусий Слымак, «Свободная Колыма», орган Сибирской Освободительной Армии. Так ты дважды предатель! Сначала вы разоряли Сибирь, потом ушли с американцами на Аляску, были посланы в Канаду усмирять индейцев и там переметнулись к Бандере.
— Сволочь шаламовская! Где теперь твой шеф — на службе у Геббельса? — презрительно скривился Хэм.
— Я не убивал, никого не убивал! В СОА всякое бывало, а бандеровцы еще страшнее зэков. Но я ни одного человека не убил, не бил даже, Христом-богом клянусь!
Заметив, что убивать его самого, похоже, не собираются, человечек осторожно улыбнулся.
— Варлам Тихонович — умнейший человек, потому и выжил. Я ему, конечно, не чета… Да я в этом Союзе только и делал, что выживал! — всхлипнул он. — Я же крестьянин, простой хлебороб с Украины, из Запорожской области. Род наш, правда, не казачий. Но Слымаки были в селе лучшими хозяевами. Больше десяти работников кормили и хлеба занять никому не отказывали. А лодыри неблагодарные у нас все забрали, на глухой хутор отселили. Сами потом в своем колхозе голодали. А мы выжили и тихо в город перебрались. Еще и целую тонну зерна зарытой оставили. В колхозе наворовали. Чтобы знали голодранцы, как чужим добром разживаться.
Слымак, казалось, не замечал, как темнеют лица делегатов. Наконец Бен не выдержал:
— Да вы же несколько семей голодом уморили! Хоть бы продали то зерно.
— Как вы вообще до голода дошли? Вам же дали трактора, — полюбопытствовал Рено.
— Дали… Один трактор на все село. Да полсотни лошадей.
— А волы? Черноземы конями лучше не пахать.
— Порезали их перед тем, как в колхоз идти. А что? Не свое — так и беречь нечего. Все равно в колхозе все дадут. Так они, дураки, думали.
— Или ты, парень, врешь, или вы, русские — идиоты, каких свет не видел! — хлопнул себя по ляжке фермер.
